Римляне - [12]

Татьяна (идет на веранду). Неужели у тебя ни на волос нет силы воли?.. Тебе все мало, да?..

Максим. Таня... Танюша, успокойся, не надо... Гроза прошла, солнышко выглянуло, все хорошо...

Татьяна. Господи, как я устала, кто бы знал!.. Иногда я хочу лечь, уснуть и уже не просыпаться... Никогда.

Долгая неловкая пауза.

Андрей Николаевич. Я перила на галерее сломал... Сегодня. Потянул легонько, а они - хрусь, и все!..

Максим. Гнилье, что ж ты хочешь...

Андрей Николаевич. Я?.. Я уже ничего не хочу, Макс. На мой век этого бунгало хватит.

Пауза.

Андрей Николаевич. А если бы и хотел... Не могу. Не знаю даже, как подступиться... Столько лет за письменным столом, за машинкой... Совершенно отвык от ручной работы.

Максим. Чепуха... Съезжу завтра на лесопилку, привезу доски, и начнем мы с тобой потихоньку приводить наше жилище в божеский вид... Антона привлечем к этому делу.

Андрей Николаевич. Хорошо бы...

Максим. Ты сомневаешься в том, что это возможно?

Андрей Николаевич. Не знаю.

Татьяна. Хорошая мысль! Он, конечно, будет отговариваться занятостью, говорить, что он еле успевает отоспаться, но есть же у него совесть, в конце концов!..

Максим (смеется). Вот заодно и проверим!

Андрей Николаевич. Н-да, ты, Макс, как всегда прав! Надо что-то делать... Надо что-то делать.

Татьяна. Ну, вы как хотите, а я пойду готовить обед. (Собирается уходить, но напоследок оборачивается к Андрею Николаевичу.) Андрей, ты все понял?..

Максим?..

Они делают примирительные успокаивающие жесты: мол, все будет в порядке. Татьяна уходит.

Андрей Николаевич (поворотом головы указывая на икону). Как ты думаешь, она действительно верит во все это?

Максим (подумав, пожав плечами). По-видимому, да...

Андрей Николаевич. Член партии. Секретарь партийной организации одной из крупнейших библиотек в стране... Как они с Виктором когда-то убеждали меня в том, что надо просвещать народ, чаще выступать на заводах, ездить по провинции.

А я не люблю провинцию, терпеть не могу эти убогие, провонявшие хлоркой гостиницы, жалкие кабаки, ветхие заброшенные храмы над живописными обрывами, без куполов, без крестов, окна и врата заколочены досками...

Максим (усмехнувшись). Ты вполне мог избежать всей этой экзотики: не останавливаться в таких гостиницах, не жрать всякую отраву в местных кабаках.

Андрей Николаевич (вскидываясь). Но ведь я должен был узнать жизнь родной страны, ее народа!

Максим (смеется). Я помню, как они тебе внушали: вы так долго были вдали от родины... вы видели мир... вам есть с чем сравнить!

Андрей Николаевич (подхватывает). И я слушал и кивал головой, как мальчик в воскресной школе! Я смотрел в ее глаза и чувствовал, что готов сделать все, что угодно: опуститься на дно Марианской впадины, полететь на Марс! Я понимал, что со мной происходит, и я боялся в это поверить на шестом десятке, и вдруг такое?!

Максим (иронически). Дух дышит где хочет...

Андрей Николаевич. Не только дух.

Максим. Я помню.

Андрей Николаевич. А что теперь? Икона в углу, какие-то сомнительные паломники, посты - не понимаю!.. Ведь был нормальный человек, и вдруг на тебе: отец Димитрий сказал... отец Димитрий думает... Сомнамбула!

Максим. Ты преувеличиваешь, дядя.

Андрей Николаевич (вздыхает). Хотелось бы в это верить.

Встает, тянется к бутылке с коньяком.

Максим. Не искушал бы ты судьбу...

Андрей Николаевич (наливает рюмку). Судьба?.. В моем возрасте?.. После всего, что было?.. Чушь. (Пьет. Ходит по веранде, рассуждает как бы сам с собой.) Я пытался поверить, Макс... Ходил в церковь, ставил свечи перед иконами, выстаивал всенощные, постился, даже исповедовался отцу Димитрию!..

Максим. Почему " даже" ?..

Андрей Николаевич (медленно, подбирая слова). Трудно бывает понять, что тебя мучает, тревожит, не дает покоя - это, наверное, и называется грехом, да?.. Себя ведь не обманешь?..

Максим молчит.

Андрей Николаевич. И как это высказать? А тем более человеку постороннему?..

Очень странно. Пародия на сеанс психоанализа.

Пауза.

Андрей Николаевич (глядя в сад). Как ты думаешь, она счастлива со мной?

Максим. Полагаю, да. Впрочем, я не присматривался...

Андрей Николаевич. А Виктор? Где он? Что делает?.. Ты о нем ничего не слышал?

Максим. Слышал.

Андрей Николаевич. Что?

Максим. Шоу-бизнес. Париж... Барселона... Русские сезоны.

Андрей Николаевич. Достаточно обширное поле: от Большого театра до квартета ложкарей...

Максим. Ближе ко второму. Казаки... Выставки авангарда...

Андрей Николаевич. Это что, все еще модно? Еще не наелись?..

Максим. Уже наелись. До отвала. А ведь все шло, и как! Матрешки, шкатулки, яйца, бюсты вождей, кое-как натянутые на подрамник куски мебельной обшивки, покрытые какой-то лиловой коростой вместо живописи...

Андрей Николаевич. Экзотика. Лагерное искусство.

Максим. Это тоже не совсем верно. Много, конечно, всякой шушеры, но есть и хорошие художники, с крепкой школой...

Андрей Николаевич. Все может быть... Все может быть...

Максим. Все это было, дядя, было... Сегодня человек мерзнет на чердаке и зарабатывает на кофе и сигареты оформлением "красных уголков", а через полгода становится владельцем небольшой виллы где-нибудь на Кипре...