Рима отвечает на вопросы - [8]

Вот и построили такой пресс, в котором жидкость (масло) толкает поршень. Пресс назвали гидравлическим, от греческого слова «гидравликос» — «водяной», имея в виду, что он жидкостный (масляный). Задуман пресс был давно, но родился не сразу, а спустя сто с лишним лет. Научная мысль всегда опережает технику: что сделать — знаем, но пока сделать не можем. Зато когда наконец сделали, кузнецы вздохнули с облегчением. Работа пошла гораздо быстрее и лучше. И ни грохота, ни тряски.

С той поры мощность прессов все росла и росла: тысяча тонн, десять тысяч, тридцать... Однако и этого сделалось недостаточно. Ведь многие детали изготовляют из особо твердых сплавов. С такими обычному прессу не справиться. Потребовались прессы-великаны, прессы-силачи.

Так вот, «король станков» из Новокраматорска — как раз такой великан и силач. Ему ничего не стоит справиться с гигантскими деталями океанских судов и турбин мощнейших электростанций, подъемных кранов и самолетов. И все одноименные детали каждой из этих машин получаются похожими друг на друга как две капли воды.

Этот пресс умудряется вгонять в форму даже самый твердый металл. А что построить его не просто — это каждый понимает.

Несколько лет назад, когда пресс привезли из СССР во Францию, собрали его там и проверили, в Иссуар приехал президент Франции. В своей речи на торжестве в честь пуска «короля станков» из Новокраматорска президент сказал по-русски: «Спасибо за отличное техническое достижение, которое делает честь советской промышленности!»

«ГЛУБОКОУВАЖАЕМЫЙ СТАНОК, ВКЛЮЧИТЕСЬ!»

Объявление

Сегодня в этом зале демонстрируется станок-токарь, который умеет читать чертежи и вытачивает по ним детали

Думаете, фантастика? Нет, самая настоящая правда, реальность наших дней.

Если бы нашелся художник, который все воспринимает по-детски, он обязательно нарисовал бы этот станок с глазами, в очках, серьезным и, конечно же, склонившимся над сложнейшим чертежом. В то же время он наверняка не забыл бы пририсовать станку руки с резцом, которыми тот аккуратно и точно обтачивает деталь (не исключено, что такой рисунок сделают хотя бы некоторые из тех, кто читает сейчас эти строчки). И в этой шутке, как ни странно, почти все было бы правдой. Ибо у такого станка действительно есть глаз — электрический глаз, которым он разглядывает обычный технический чертеж; у него и верно имеется стальная рука, в которой он держит острый резец.

Все начинается с того, что рабочий-наладчик направляет на чертеж нужной детали узкий и яркий пучок света. Тут-то станок и принимается читать чертеж, в точности повторяя его контур резцом на стальной заготовке. Надо приняться за другую деталь — в станок взамен первого вкладывается следующий чертеж. И опять электрический глаз смотрит, куда идут линии чертежа, и туда же направляется стальная рука с резцом.

Но на заводах теперь есть еще и другие станки. Эти подчиняются... устным приказам рабочего, правда записанным сперва на магнитную пленку.

Как это происходит? На магнитофон токарь записывает, скажем, что-то вроде такого обращения:

«Глубокоуважаемый станок! Будьте любезны, включитесь! Теперь, если не трудно, обработайте таким вот манером этот участочек. Спасибо. Теперь не откажите в любезности заняться этим участочком. Здесь, пожалуйста, снимите металла побольше, здесь поменьше.

Отлично, отлично! Теперь можете выключиться. Примите искреннюю признательность за вашу дотошность, аккуратность и быстроту. До следующей встречи, многоуважаемый станок!»

И станок слушается. Правда, тут необходимо сделать небольшое уточнение. К нему обращаются с просьбами на особом, только таким станкам понятном языке, записывая приказ на магнитную пленку. Наладчик вставляет пленку с записанным «текстом» в станок и пускает ее. Тот сразу же сам принимается читать записанное на пленке.

Как значки нот, нанесенные на пяти нотных линейках, направляют руки музыкантов — пианистов, скрипачей, флейтистов,— указывают, как бегать их пальцам по клавишам, струнам, клапанам этих инструментов, так невидимая магнитная запись на пленке направляет стальную с резцом руку станка по детали.

А теперь проверяйте, сколько угодно проверяйте. Можно биться об заклад, что все выполнено с удивительной точностью, без единой ошибки. Потому что «умный» станок сам же, на ходу, и проконтролировал качество собственной работы.

Хотите сменить пленку, чтобы заставить станок делать другую работу? Нет ничего проще.

Желаете записать на ту же пленку новые команды? Записывайте. Старая магнитная запись сама по себе сотрется, как это бывает в обычном магнитофоне, и останется только новая.

Вздумалось вам переслать запись с программой работы на другой завод, даже в другой город? Пленку в ящик — и на почту. Тамошний станок прочтет ее так же верно, как здешний.

Нет, что ни говори, но такие станки можно вовсе не в шутку, а вполне серьезно называть многоуважаемыми. Они этого вполне заслуживают. Кстати, так же, как те советские инженеры, которые их придумали и построили.

«Орлиный камень» ОХОТНИКИ ЗА АЛМАЗАМИ

Бродячий торговец — один из тех, кто когда-то разъезжал по саваннам Африки в фургоне с быками в упряжке и менял дешевые побрякушки на слоновую кость,— остановился переночевать на ферме. Наутро он увидел возле дома детей, которые играли какими-то блестящими камешками. Торговец взял один камешек, внимательно разглядел, потом на всякий случай провел им по оконному стеклу и, обнаружив, что стекло ровнехонько раскололось на две части, ахнул: «Алмаз!»