Рим рукоплещет! - [11]

В дальнейшей своей практике я убедился, что был совершенно прав.

Сколько раз мне приходилось видеть лошадей во время манежной езды, которые на прибавленном шагу почти не перекрывали следа передних ног, но зато были очень энергичны, с хорошим импульсом. Казалось, стоит всаднику усилить шенкеля, и лошадь еще прибавит шаг. Это, с моей точки зрения, самое ценное у лошади. Поэтому я не очень добивался от Тевтона, чтобы он обязательно перекрывал задними ногами след передних.

В большинстве случаев прибавленный шаг у лошади - природный, но иногда они, особенно флегматичные, его не имеют.

В то время как я отрабатывал Тевтона и Штемпеля, на манеже работал со своей лошадью еще один офицер. Я долго наблюдал за его попытками развить у нее прибавленный шаг и, наконец, не выдержал.

У лошади отсутствовал природный прибавленный шаг.

- Надо ее чаще посылать шенкелями вперед, как бы подталкивать, а если этого окажется недостаточно, то тронуть хлыстом и заставить энергичнее пойти вперед,- посоветовал я офицеру.

Мы применили еще один метод. Посылали ее шенкелями вперед по диагонали. Когда лошадь выносила левую диагональ, я подталкивал ее правым шенкелем, а когда она выносила правую диагональ, то я действовал левым шенкелем, заставляя ее увеличить ширину шага.

И лошадь превосходно заходила прибавленным шагом.

Со Штемпелем у меня была другая беда. Он был настолько энергичным, что, как только я переводил его на прибавленный шаг начинал торопиться. Пришлось отучать его от этого. Я заставлял Штемпеля идти только от шенкелей, мягко упираясь в повод: выдерживал его поводьями и расслаблял шенкеля. Когда он успокаивался, я снова посылал его шенкелями вперед.

Так занимался я со Штемпелем и Тевтоном из урока в урок, пока полностью не добился, чтобы на всех движениях шагом, на собранном, обыкновенном, свободном и прибавленном, лошади шли ритмично, чтобы движения их были энергичными, но без лишней торопливости.

Василий Александрович был доволен моей работой.

Недовольна была только моя жена: я почти не бывал дома. То занимаюсь с курсантами, то на манеже отрабатываю лошадей.

- Сама виновата,- полуоправдываясь говорил я ей,- вышла замуж за военного, и вдобавок спортсмена…

Когда мои лошади овладели всеми видами шага, я перешел к отработке у них прямых и боковых сгибаний на шагу. В это время мне особенно часто приходилось прибегать к консультациям Василия Алексеевича и Николая Совы.

Прямые и боковые сгибания - не природные движения у лошади, ее надо приучить к ним. Перед началом занятий я или прогонял лошадей в течение пяти-семи минут на корде, или ездил на них, чтобы они хорошо промялись. А потом я начинал работу в руках, то есть не сидя верхом, а стоя рядом с лошадью. Становился от нее слева, в правую руку брал трензельные поводья в десяти-пятнадцати сантиметрах от трензельных колец. В левой руке у меня были концы поводьев и хлыст. Мундштучные поводья оставались у лошади на шее, чтобы она привыкла к железному мундштуку, вложенному ей в рот. Правой рукой, а также прикладыванием хлыста возле левого бока возле подпруги посылал лошадь шагом вперед. Штемпель сразу понял, что я от него хочу, и охотно пошел вперед. А Тевтона пришлось заставить двинуться вперед посылом хлыста. Первые несколько уроков я не предъявлял больших требований, главное для меня было - приучить лошадей двигаться вперед от прикладывания хлыста к боку и идти рядом со мной.

- Когда же ты, наконец, выучишь своих питомцев? - спрашивала жена.

Я отмалчивался. Сам не знал, когда. Знал только одно: спешить нельзя.

После нескольких уроков на трензеле решил, что можно работать и на мундштучных поводьях вместе с трензелем. Взял в правую руку мундштучные поводья в 10-15 сантиметрах от щечных колец, разделил поводья указательным пальцем, но руку от локтя до кисти держал вертикально, причем кисть руки была наиболее подвижна, так как легким движением кисти все время действовал на мундштук, а мундштук, в свою очередь, действовал на беззубый край нижней челюсти лошади.

В левой руке держал концы трензельных поводьев и хлыст.

Легким посылом хлыста я заставлял Тевтона двинуться шагом вперед. Здесь мне надо было быть очень внимательным: следить, чтобы Тевтон от хлыста не начинал движения резко. Мне же надо было успеть вовремя смягчить руку. То есть необходимо добиваться полного взаимодействия между посылом хлыстом и движением руки с мундштуком, чтобы мягко принять Тевтона на мундштук. Действуя мундштуком на беззубый край нижней челюсти, я заставлял Тевтона открывать и закрывать рот и сдавать в затылке. Одновременно старался приподнять шею и голову Тевтону немного вверх, то есть постепенно приучал его к правильной постановке шеи и головы на всех аллюрах.

Когда Тевтон стал выполнять мое требование, я поставил его отдыхать и принялся за Штемпеля.

- Стоп, Сергей, - вдруг услышал я голос Лобачева, - ты что собираешься делать?

- Как что? - удивленно ответил я. - Разве вы не видите, что заставляю Штемпеля приподнять голову?

- А зачем тебе это надо, когда у него и так естественно высокий ход шеи. Ему не надо искусственно поднимать шею и голову. Достаточно отработать мягкость рта и установить голову по отвесу.