Рим, папы и призраки - [63]
— Вы не отделаетесь от меня, — голос извергался из шевелящегося рта Пачоли, словно бы ничего и не произошло. — Этот труп был моими вратами, и этим именем я называл его. Он может умереть, но я здесь и никуда не уйду. Мы вдвоем уже посадили семя, оно, бесспорно, взойдет в ином времени и месте.
— Серый цветок едва ли кого привлечет, — проговорил Солово.
— О, ты будешь удивлен! — отрезал голос. — Да, мои ученики платят дорого, это верно, однако в учении моем ключ к власти. Потребитель для моего продукта всегда найдется.
— Яйца! — Непонятным образом оскорбленный подобными словами, Нума Дроз выхватил меч. — Вот тебе сила!
— Так и будет еще какое-то время, — согласился голос. — Но уже довольно скоро мои ученики в сером со своими калькуляторами и дипломатами будут повелевать каждый десятью тысячами таких… мечей.
— Звучит здорово, — горячо возразил Нума Дроз. — А какими ты делаешь свои каль-куляторы и дипло-маты? С одним лезвием или обоюдоострыми?
— Ты с ними не справишься, — отмахнулся голос. — Ты — это прошлое. Как и Венеция, как и Италия. Венеция подвела меня, Италия отвергла — ту и другую ждет упадок. Романтика и интерес сохранятся, но сила уйдет, а потом вернется, чтобы покорить их. А когда придет день, я буду разжигать, вдохновлять и направлять эту силу. Воображению придется преклонить колено. Тем временем я буду коротать время и ждать, пока меня кто-нибудь не призовет… быть может, с Севера. Увидите, я вернусь!
Адмиралу подобные угрозы казались блеянием овцы — чуточку обидно, но не страшно. Кивнув головой, он дал знак воинам.
Они принялись рубить, повергнув экс-Пачоли на землю, но и жуткие удары — отрубленные руки и ноги, раскроенная голова, — не могли лишить Te Deum'a дара речи.
— Да будет отчетность! — булькал он, захлебываясь кровью. — Да явятся страхование и статистика, ревизия и анализ риска! Я свяжу мир и сделаю его безопасным. Завтрашний день принадлежит мне!
На этих словах рассеченное тело Пачоли наконец сдалось, и дух бежал. Солово и солдаты заметили дымный силуэт, скользнувший над головами. Пролетая, он обратил в седину рыжие локоны — достоинство скотта. Прощальный привет, должно быть.
Более адмирал Солово ничего не слыхал об этом деле.
Примерно столетие спустя в Антверпене купец-текстильщик проснулся утром и обнаружил, что из ниоткуда в голову ему залетела целая куча потрясающих деловых идей (быть может, несколько однообразных, но тем не менее вполне разумных). Но к тому времени адмирал Солово, конечно, уже оставил этот мир.
Год 1509. В постели с Борджиа. Пушки и шашни в Северной Италии. Испытание, не совсем отвечающее моим вкусам
— Ну и как вам показалось?
Лежа в постели, адмирал Солово подпер голову рукой и задумался над вопросом.
— Весьма интересно, — решил он наконец.
— Но ничем не похоже на обычную любовь, так ведь?
— Ну что вы, просто все иначе, — поправил адмирал. — Разве что… людновато в постели, особенно теперь, когда желание ушло.
Лукреция Борджиа, герцогиня Феррарская, не торопилась отсылать служанок, прежде всего потому, что одна из них, обученная сапфическому стиху, сонным голосом мурлыкала ее излюбленные строчки:
Она дождалась, пока прозвучали последние трогательные слова, и отослала размалеванных потаскушек из огромной кровати. Адмирал Солово стоически терпел прикосновения перебиравшихся через него молодых женских тел и вежливо благодарил каждую за труды. Девицы торопились, опасаясь кнута Лукреции — его этой ночью они и без того получили довольно.
Наконец, оставшись наедине с адмиралом, герцогиня одарила его уступчивой улыбкой.
— Итак, — сказала она, — вы нечасто получаете столь теплое приветствие от Феме.
Солово как раз перегнулся через край кровати и убедился, что его сапоги (вместе с укрытым в них стилетом) остались в пределах досягаемости. Лишь тогда он расслабился настолько, чтобы ответить.
— Нет, конечно. Обычно там рассчитывают на мое гостеприимство и предоставляемое без ограничений вино. Поэтому я благодарен вам за ночь роскошных развлечений, которые даже удивили меня.
— Как так? — спросила заинтригованная Лукреция. Адмирал, как ей представлялось, должен был бросить вызов ее постельному мастерству, и Лукреция совсем уж не надеялась на подобную физическую и умственную отдачу.
— Я имею в виду не расширение диапазона моих эротических познаний, как вы можете подумать, — проговорил он, и Лукреция обнаружила заметное разочарование, — но ваш статус, прежде неизвестный мне. Признаюсь откровенно, что никогда не считал вас предводительницей клана Борджиа, не говоря уже об участии в Феме. Я старею, теряю наблюдательность.
Течение лет наводило Лукрецию на другие мысли и, остановившись на тридцати годах, она рассчитывала на комплимент своей неувядающей красоте и пылу в постели, однако любезно простила адмиралу его неучтивость. Те же самые годы с избытком предоставили ей возможность привыкнуть к мужскому эгоизму.
— Обман был полностью преднамеренным, — сказала она. — И я лишь рада слышать о своем успехе. В каждом поколении Борджиа кто-нибудь наделен выдающимся честолюбием или целеустремленностью. Папочка, уверяю вас, был неплохим папой, если оставить в стороне религиозные соображения… а бедный покойный Чезаре великолепно пугал людей. Хуан и Жоффре, хоть и годились не на многое, по крайней мере могли размножаться и хранить породу. Я же была призвана руководить, хотя пол и предрассудки века заставляли меня скрывать свою роль. Учитывая все факторы, мы поработали не так уж и плохо, и Феме, похоже, одобрили семейное распределение ролей.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.