Рим: история города - [49]
Дон Франк умер в 1998 году, а донна Ориетта — в 2000-м, через несколько дней после того, как ее представили на приеме королеве Елизавете II. Управление обширной собственностью Дориа-Памфили перешло в руки сына, дона Джонатана, прекрасно рассказывающего о галерее, что вполне созвучно общему положению нынешней британской аристократии, вынужденной открывать народу родовые замки. Галерея Дориа-Памфили, однако, уже более столетия является непременным местом посещения для туристов. В середине XIX века дочь графа Шрусбери, Мэри Тэлбот, выйдя замуж, стала членом этой семьи. Вместе со своим мужем, князем, она заботилась о расширении коллекции. Лучшие работы коллекции (не Веласкес) собраны в недавно открытом крыле, под знаменитым зеркальным залом. Последний раз я побывал там в январе, и хотя на улице была мягкая погода, галерея встретила меня ледяным холодом. Римское аристократическое великолепие с потолками высотой в тридцать футов и продуваемыми коридорами согреть невозможно! Вероятно, интригующее выражение лица Иннокентия X вызвано тем, что Веласкес слишком долго заставил его сидеть на холоде.
Нередко повторяют, будто, увидев самого себя на законченном портрете Веласкеса, Иннокентий воскликнул: «Слишком правдиво!» Он и раньше не стеснялся критиковать работы, касавшиеся его лично. Об этом, например, рассказывают записки Ричардсонов: на картине Гвидо Рени «Святой Михаил, попирающий ногою дьявола» общество тут же увидело портретное сходство изображения сатаны с кардиналом Памфили. Когда оскорбленный духовный отец спросил художника, так ли это, тот ответил, что «всего лишь хотел сделать дьявола как можно более отвратительным, а ангела — приятным». А потом добавил, что если дьявол на его картине напоминает кардинала, «то винить в этом надо не художника, а безобразие кардинала». Такая прямота могла вызвать наказание куда более серьезное, чем простое лишение покровительства, но Иннокентий, кажется, до этого не опустился. Реабилитированный Бернини сделал бюст папы, эту работу также можно увидеть в галерее Дориа-Памфили. Тут мы видим совершенно другой взгляд на человека: это вам не могущественный политик, изображенный на портрете Веласкеса, и уж тем более не дьявол Гвидо Рени. Скульптура запечатлела улыбающегося полнощекого понтифика, являющего собой образец любезности, человека, готового благословлять и осыпать милостями любого просителя. Что же определяло характер Иннокентия, отслужившего двадцать лет в церковном суде, а потом столько же — нунцием при закоснелом дворе Испании, но бывшего все это время рабом женщины с острым языком? Предоставлю решать вам. Поскольку внутренняя личная жизнь каждого человека, а тем более папы, остается вне пределов досягаемости, нам этого не узнать.
Те, кто пытался проникнуть в частную жизнь Бенедикта XVI (2005), не достигли ничего. Узнав, что Иозеф Ратцингер — любитель кошек, возможно, кто-то вспомнил блокбастер 1980-х годов «Поющие в терновнике». Там Кристофер Пламмер, игравший деревенского священника, без кошки никуда не выходил. Но те, кто представляют себе Ратцингера как железного человека в мягком обличье, этакого приверженца прежней инквизиции, пусть лучше вообразят пушистого белого перса, нежащегося на коленях злодея Блофелда в фильмах «бондианы». В любом случае коты оказываются полезны, когда необходимо противостоять ротвейлерам и шуткам немецкого пастыря. Но что мне действительно нравится, так это старый автомобиль Ратцингера, двенадцатилетний «фольксваген гольф», проданный на аукционе за несколько сотен тысяч долларов. Что бы ни представляла собой жизнь нового папы, колеса она утратила.
Глава десятая
Туристы XVII и XVIII столетий
Канова — памятник Стюарту
Рим, где каждый камень почти книга, каждая статуя — шедевр, каждая надпись — урок, каждый кабинет — академия.
Ричард Ласселс. Итальянский вояж, или Путешествие по всей Италии (1670)
В Риме проходит пресс-конференция. Ее дает принцесса, завершающая тур по Западной Европе. Анна испытывает недомогание и говорит негромко. Журналист спрашивает, какой из городов понравился ей больше других. На принцессе неброское дорогое платье, последний писк моды 1950-х годов. Оно получило одобрение в виде поднятых больших пальцев английской принцессы Маргариты. Анна начинает официальную речь. Она старается никого не обидеть, польстить всем принимавшим ее странам, но неожиданно красиво модулированный голос прерывается, и она умолкает. После мгновенного колебания принцесса произносит ясно и уверенно: «Рим… конечно же, Рим».
Фильм Уильяма Уайлера «Римские каникулы», вместе с награжденной «Оскаром» за роль принцессы Одри Хепберн и неотразимым (хотя и не получившим «Оскара») Грегори Пеком, стал одной из самых широко известных знаковых картин о Риме. В основе сюжета — изменения, с которыми столкнулась монархическая форма правления за последнее столетие. Изменения эти вызваны катаклизмами войны, революции либо вмешательством прессы. При этом заявленной теме как нельзя лучше подходит среда, в которой был снят фильм. В Риме всегда находилось место для беспризорных королей и королев. Принцессе Анне (Хепберн) удается вырваться из скованных условностями королевских будней. Она выбирается из посольства и на три дня окунается в кипящую римскую жизнь с мужественным американским корреспондентом, которого играет Грегори Пек. Тот жертвует выпавшим на его долю журналистским шансом и не передает в печать фотографии принцессы, принимающей участие в драке в ночном клубе: он щадит ее как юную и беззащитную женщину.
Для истории русского права особое значение имеет Псковская Судная грамота – памятник XIV-XV вв., в котором отразились черты раннесредневекового общинного строя и новации, связанные с развитием феодальных отношений. Прямая наследница Русской Правды, впитавшая элементы обычного права, она – благодарнейшее поле для исследования развития восточно-русского права. Грамота могла служить источником для Судебника 1497 г. и повлиять на последующее законодательство допетровской России. Не менее важен I Литовский Статут 1529 г., отразивший эволюцию западнорусского права XIV – начала XVI в.
Гасконе Бамбер. Краткая история династий Китая. / Пер. с англ, под ред. Кия Е. А. — СПб.: Евразия, 2009. — 336 с. Протяженная граница, давние торговые, экономические, политические и культурные связи способствовали тому, что интерес к Китаю со стороны России всегда был высоким. Предлагаемая вниманию читателя книга в доступной и популярной форме рассказывает об основных династиях Китая времен империй. Не углубляясь в детали и тонкости автор повествует о возникновении китайской цивилизации, об основных исторических событиях, приводивших к взлету и падению китайских империй, об участвовавших в этих событиях людях - политических деятелях или простых жителях Поднебесной, о некоторых выдающихся произведениях искусства и литературы. Первая публикация в Великобритании — Jonathan Саре; первая публикация издания в Великобритании этого дополненного издания—Robinson, an imprint of Constable & Robinson Ltd.
Книга посвящена более чем столетней (1750–1870-е) истории региона в центре Индии в период радикальных перемен – от первых контактов европейцев с Нагпурским княжеством до включения его в состав Британской империи. Процесс политико-экономического укрепления пришельцев и внедрения чужеземной культуры рассматривается через категорию материальности. В фокусе исследования хлопок – один из главных сельскохозяйственных продуктов этого района и одновременно важный колониальный товар эпохи промышленной революции.
Спартанцы были уникальным в истории военизированным обществом граждан-воинов и прославились своим чувством долга, готовностью к самопожертвованию и исключительной стойкостью в бою. Их отвага и немногословность сделали их героями бессмертных преданий. В книге, написанной одним из ведущих специалистов по истории Спарты, британским историком Полом Картледжем, показано становление, расцвет и упадок спартанского общества и то огромное влияние, которое спартанцы оказали не только на Античные времена, но и на наше время.
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.
В 403 году до н. э. завершился непродолжительный, но кровавый период истории Древних Афин: войско изгнанников-демократов положило конец правлению «тридцати тиранов». Победители могли насладиться местью, но вместо этого афинские граждане – вероятно, впервые в истории – пришли к решению об амнистии. Враждующие стороны поклялись «не припоминать злосчастья прошлого» – забыть о гражданской войне (stásis) и связанных с ней бесчинствах. Но можно ли окончательно стереть stásis из памяти и перевернуть страницу? Что если сознательный акт политического забвения запускает процесс, аналогичный фрейдовскому вытеснению? Николь Лоро скрупулезно изучает следы этого процесса, привлекая широкий арсенал античных источников и современный аналитический инструментарий.
Королевский замок на вершине скалы, у подножия которой когда-то колыхалось озеро нечистот, а ныне радует глаз зеленью обширный парк. Длинная улица, известная как Королевская миля и соединяющая замок с дворцом Холируд, обителью Марии Стюарт. Принсес-стрит с ее многочисленными магазинами. Роуз-стрит, которую иначе называют улицей пабов, вечно оживленная Грассмаркет, холм Кэлтон-Хилл с памятником Нельсону, обсерваторией и «северным Парфеноном» — колоннадой в честь побед герцога Веллингтона… Все это Эдинбург, столица Шотландии и настоящий город-памятник, словно застывший во времени и все же удивительно живой и всегда прекрасный — в типичную шотландскую морось и, конечно, в лучах солнца.
Каир — зримое воплощение истории человечества на протяжении сменявших друг друга поколений и эпох. Это и Нил, и великие пирамиды Гизы, до которых буквально подать рукой, и развалины Гермополя, и христианские церкви, и величественные мечети, и особняки, "унаследованные" от колониального периода, и современные эстакады. На каирских улицах роскошные "Мерседесы" и "БМВ" мирно соседствуют с тележками, запряженными осликами. Каир — "мать городов", по выражению арабского путешественника Ибн Баттутаха, — принадлежит одновременно Ближнему Востоку, Африке и всему миру.Приятных прогулок по городу фараонов и султанов, Наполеона и Лоуренса Аравийского, Гамаля Абдель Насера и Нагиба Махфуза!
Париж не оставляет равнодушным. На протяжении своей долгой истории этот город был и тюрьмой, и раем, и сущим адом, олицетворением революции и террора, воплощением флирта и соблазна, гастрономической Меккой и пристанищем для эмигрантов со всего света. И конечно же, у столь разноликого города должна была быть — и есть — не только официальная, но и тайная история, история городской жизни, протекающей за фешенебельными фасадами и на темных улочках, вдали от праздничного блеска, глянца и мишуры. Это город свободы и тайны, город приключений, город скрытых смыслов, которые раскрывает для вас книга Эндрю Хасси.
Собор Святого Семейства и всегда многолюдная Рамблас. Парк Гюэль, один из шедевров великого Гауди, и соперничающие друг с другом великолепные дома на Пассейч де Грасия. Геометрическая сетка квартала Эйшампле, бесчисленные ресторанчики и кафе Готического квартала, величественнный Монтжуик и знаменитый стадион «Камп Ноу»… Всё это — Барселона, столица, сердце и живой символ Каталонии, «тёплый город у теплого моря», город Пабло Пикассо и Жоана Миро, Антонио Гауди и Хосепа Льимоны, город типично испанский — и совсем непохожий на другие города Испании. Добро пожаловать в Барселону!