Рилла из Инглсайда - [29]

Рилла была очень горда похвалой Уолтера; тем не менее в своем дневнике она в тот вечер, с унынием в душе, писала:

«Я бы очень хотела, чтобы мне хоть немного нравился этот младенец. Тогда было бы легче. Но он мне не нравится. Я слышала от других, что, когда ухаживаешь за младенцем, привязываешься к нему… но это не так… во всяком случае, со мной это не так. И он огромное неудобство… он мешает всем моим планам. Он просто связал меня по рукам и ногам… и вдобавок именно сейчас, когда я пытаюсь организовать работу молодежного Красного Креста. А еще я не смогла пойти на вечеринку к Элис Клоу вчера вечером, хотя мне до смерти хотелось сходить. Конечно, папа не настолько суров, чтобы отказаться войти в мое положение, так что я всегда могу рассчитывать на свободный час или два в вечернее время, когда это необходимо, но я знаю, что он не потерпел бы, если бы я провела половину ночи в гостях и заставила Сюзан или маму ухаживать за младенцем.

Впрочем, я полагаю, даже лучше, что я осталась дома, так как у него случилась колика… или еще что-то в час ночи. Он не брыкался и не оцепенел, так что я поняла — учитывая, что пишет Морган, — ребенок не капризничает; и голоден он не был, и никто ему не докучал. Но он визжал, пока у него не побагровело лицо. Я встала, подогрела воду, налила в бутылку и положила ему на животик, а он заорал еще хуже и согнул в коленках свои крошечные тощие ножки. Я испугалась, что обожгла его, но, право, не думаю, что вода была слишком горячей. Тогда я походила с ним на руках, хотя у Моргана в его «Уходе за новорожденным» говорится, что этого никогда не следует делать. Я прошагала по комнате, наверное, несколько миль, и ох до чего я была усталой и унылой, и злой… да, я злилась. Я охотно встряхнула бы это противное существо, если бы оно было достаточно большим, чтобы его встряхнуть… но оно было слишком маленьким. Папа уехал по вызову к больному, у мамы болела голова, а Сюзан в последние дни смотрит на меня косо, поскольку, когда она и Морган расходятся во мнениях, я настаиваю на том, чтобы придерживаться точки зрения Моргана, и поэтому я твердо решила, что постараюсь не обращаться к ней без особой необходимости.

Наконец ко мне вошла мисс Оливер. Она теперь живет в одной комнате с Нэн, а не со мной — и все из-за младенца, — и у меня сердце от этого разрывается. Мне так не хватает наших прежних долгих разговоров перед сном. Это было единственное время, когда я могла побыть с ней наедине. Мне было ужасно неприятно, что вопли младенца разбудили ее, так как ей теперь и так нелегко. Мистер Грант тоже в Валкартье, и мисс Оливер невыносимо страдает из-за этого, хотя старается не показывать вида и держится замечательно. Она думает, что он никогда не вернется, и, когда я вижу ее глаза, у меня душа переворачивается — так они трагичны. Она взяла маленького негодника, положила к себе на колени, лицом вниз, и слегка похлопала по спинке, и он перестал визжать, сразу заснул и преспокойно проспал остаток ночи. А я уснуть не смогла: слишком была измотана.

Я пытаюсь наладить работу молодежного Красного Креста — приходится преодолевать совершенно ужасные трудности. Мне удалось добиться, чтобы Бетти Мид избрали председателем, сама я теперь секретарь, но казначеем назначили Джен Викерс, а я презираю ее. Она из тех девушек, что называют любого умного, красивого или достойного человека, с которым едва знакомы, по имени… за глаза. А еще она хитрая и двуличная. Уне-то, конечно, все равно, что ее не выбрали. Она готова выполнять любую работу, и ее совершенно не заботит, дали ей какую-нибудь должность или нет. Она сущий ангел, в то время как я ангел только местами, а местами сущий демон. Я хотела бы, чтобы Уолтер влюбился в нее, но у него, похоже, никогда не возникает никаких мыслей о ней, хотя я слышала однажды, как он сравнил ее с чайной розой. И это очень справедливое сравнение. А еще она позволяет другим сваливать на нее всю работу просто потому, что она такая отзывчивая и старательная, но я не позволю никому сваливать работу на Риллу Блайт, и «в этом вы можете быть уверены», как выражается Сюзан.

Как я и ожидала, Олив Керк упорно настаивала на том, что мы должны на наших собраниях подавать угощение. У нас произошла из-за этого настоящая баталия. Большинство выступило против угощения, и теперь меньшинство дуется. Ирен Хауард была на стороне тех, кто настаивал на угощении, и со времени того собрания очень холодна со мной, так что я чувствую себя совершенно несчастной. Я часто думаю, случаются ли подобные неприятности у мамы и миссис Эллиот в их Красном Кресте. Думаю, что да, но они просто продолжают спокойно работать, несмотря ни на что. Я тоже продолжаю… но не спокойно… я бешусь и плачу… но делаю это в уединении и «выпускаю пар» на страницах моего дневника, а когда он выпущен, я обещаю себе, что еще им всем покажу. Я никогда не дуюсь. Терпеть не могу тех, кто дуется. Во всяком случае, наше молодежное отделение начало действовать. Мы собираемся встречаться раз в неделю, и каждая решила научиться вязать.

Мы с Ширли вдвоем ходили на станцию, чтобы еще раз попытаться вернуть Понедельника домой, но потерпели неудачу. Уже вся семья пыталась, и ни у кого ничего не вышло. Три дня спустя после отъезда Джема Уолтер насильно привез Понедельника домой в бричке и запер на три дня в сарае. Тогда Понедельник объявил голодовку и выл, как безумный, день и ночь. Нам