Рилла из Инглсайда - [109]
— Зачем же ты это сделал? — воскликнула миссис Мередит.
— Чтобы Джем вернулся домой, — всхлипывая, ответил Брюс. — Я подумал, что, если я принесу Полосатика в жертву, Бог вернет домой Джема. Поэтому я его утопил… ох, мама, это было ужасно тяжело… но теперь Бог, наверняка, вернет Джема домой, потому что Полосатик — самое дорогое, что у меня было. Я просто сказал Богу, что отдам Ему Полосатика, если Он вернет Джема домой. И ведь Он вернет, правда, мама?
Миссис Мередит не знала, что ответить бедному ребенку. Она просто не могла сказать ему, что, вероятно, своей жертвой он не поможет вернуть Джема домой… что Бог не заключает с людьми таких сделок. Она лишь сказала ему, что он не должен ожидать немедленного исполнения своей просьбы… что, возможно, пройдет довольно много времени, прежде чем Джем вернется.
Но Брюс сказал:
— Я думаю, мама, это не займет у Бога больше недели. Ох, мама, Полосатик был таким хорошеньким котеночком. Он так мило мурлыкал. Или ты думаешь, что он не настолько понравится Богу, чтобы Бог согласился вернуть нам Джема?
Мистер Мередит озабочен тем, как все это может отразиться на вере Брюса в Бога, а миссис Мередит озабочена тем, как все это может отразиться на самом Брюсе, если его надежда окажется напрасной. А мне всякий раз, когда я об этом думаю, хочется плакать. Это так замечательно… и печально… и красиво. Милый, преданный малыш! Он обожал этого котенка. И если его жертва окажется напрасной — а кажется, что так много жертв оказываются напрасными, — он будет убит горем; ведь он еще не достаточно большой, чтобы понять, что ответ Бога на наши молитвы не всегда бывает таким, на какой мы надеемся… и что он не вступает с нами в сделки, когда мы отдаем Ему даже самое дорогое для нас.
24 сентября 1918 г.
Сейчас я долго стояла в лунном свете у окна моей комнаты и все благодарила Бога. Радость, которую мы испытали вчера вечером и испытываем сегодня, так безмерна, что от нее почти больно — словно наши сердца слишком малы, чтобы ее вместить.
Вчера вечером в одиннадцать я сидела здесь, у себя в комнате, и писала письмо Ширли. Все в доме уже спали, кроме папы — он уехал к кому-то по вызову. Я услышала, как зазвонил телефон, и выбежала в переднюю, чтобы взять трубку, прежде чем он разбудит маму. Это был междугородний звонок, и в ответ на свое «алло» я услышала: «С вами говорят из офиса Шарлоттаунской телеграфной компании. Поступила международная телеграмма на имя доктора Блайта…» Я подумала о Ширли… и сердце у меня в груди остановилось… но тут же я услышала, как телефонист продолжил: «…из Нидерландов».
В телеграмме говорилось: «Приехал сегодня. Бежал из плена. Вполне здоров. Высылаю письмо. Джеймс Блайт».
Я не лишилась чувств, не упала, не закричала. В тот миг я даже не испытала восторга или удивления. В тот миг я не чувствовала ничего. Я была ошеломлена, так же как это произошло, когда я услышала, что Уолтер записался добровольцем. Я повесила трубку и обернулась. В дверях своей спальни стояла мама. На ней было ее старое розовое кимоно, волосы заплетены в длинную толстую косу, а глаза ее сияли. Она выглядела совсем молоденькой девушкой.
— Известия от Джема? — спросила она.
Откуда она это знала? Я не сказала ни слова в телефонную трубку, кроме «да… да… да». Она говорит, что не знает, откуда это знала, но что она действительно знала. Она лежала без сна, когда услышала звонок, и сразу поняла, что это известия от Джема.
— Он жив… он здоров… он в Нидерландах, — сказала я.
Мама вышла в переднюю и сказала:
— Я должна позвонить папе и сообщить ему об этом. Он в Верхнем Глене.
Она была очень спокойной и немногословной… совсем не такой, какой, по моим представлениям, должна была стать после такого известия. Но с другой стороны, и я сама держалась так же. Я разбудила Гертруду и Сюзан и рассказала им о телеграмме. Первое, что сказала Сюзан, было: «Слава Богу», а второе: «Я же тебе говорила, что Понедельник знает», а третье: «Я спущусь в кухню и приготовлю нам по чашечке чая»… и она отправилась вниз, в кухню, прямо в ночной рубашке, и приготовила чай, и заставила маму и Гертруду выпить его… но я вернулась в свою комнату, закрыла дверь на ключ, а потом опустилась на колени у окна и заплакала… так же, как Гертруда в тот день, когда к ней пришло ее великое, радостное известие.
Думаю, что я наконец точно знаю, как буду чувствовать себя в утро воскресения из мертвых.
4 октября 1918 г.
Сегодня пришло письмо от Джема. Оно у нас в доме всего шесть часов, а уже зачитано почти до дыр. Начальница почтового отделения рассказала всем в Глене, что оно пришло, и сегодня каждый заглянул к нам, чтобы послушать новости.
Джем был тяжело ранен в бедро… Когда его подобрали и отправили в лагерь для военнопленных, он был в лихорадочном бреду, так что не знал, ни что с ним происходит, ни где он находится. В себя он пришел только через несколько недель и тогда смог писать. И он написал нам, но письмо так и не дошло. Обращались с ним в лагере неплохо, только кормили скудно. Он не получал ничего, кроме небольшого куска черного хлеба и миски вареной репы, да иногда супа с черными бобами. А мы здесь все это время трижды в день садились за отлично накрытый стол и плотно ели! Он писал нам так часто, как только удавалось, но боялся, что мы не получаем его писем, так как ни разу не получил ответа. Как только он немного окреп, сразу попытался бежать, но его поймали и вернули в лагерь; а месяц спустя он с одним товарищем снова совершил побег и сумел добраться до Нидерландов.
«Энн из Зелёных Крыш» – один из самых известных романов канадской писательницы Люси Монтгомери (англ. Lucy Montgomery, 1874-1942). *** Марилла и Мэтью Касберт из Грингейбла, что на острове Принца Эдуарда, решают усыновить мальчика из приюта. Но по непредвиденному стечению обстоятельств к ним попадает девочка Энн Ширли. Другими выдающимися произведениями Л. Монтгомери являются «История девочки», «Золотая дорога», «Энн с острова Принца Эдуарда», «Энн и Дом Мечты» и «Эмили из Молодого месяца». Люси Монтгомери опубликовала более ста рассказов в газетах «Кроникл» и «Эхо», прежде чем вернулась к своему давнему замыслу, книге о рыжеволосой девочке и ее друзьях.
Героине романа Валенси Стирлинг 29 лет, она не замужем, никогда не была влюблена и не получала брачного предложения. Проводя свою жизнь в тени властной матери и назойливых родственников, она находит единственное утешение в «запретных» книгах Джона Фостера и мечтах о Голубом замке, где все ее желания сбудутся и она сможет быть сама собой. Получив шокирующее известие от доктора, Валенси восстает против правил семьи и обретает удивительный новый мир, полный любви и приключений, мир, далеко превосходящий ее мечты.
Канада начала XX века… Позади студенческие годы, и «Аня с острова Принца Эдуарда» становится «Аней из Шумящих Тополей», директрисой средней школы в маленьком городке. С тех пор как ее руку украшает скромное «колечко невесты», она очень интересуется сердечными делами других люден и радуется тому, что так много счастья на свете. И снова поворот на дороге, а за ним — свадьба и свой «Дом Мечты». Всем грустно, что она уезжает. Но разве не было бы ужасно знать, что их радует ее отъезд или что им не будет чуточку не хватать ее, когда она уедет?
Во втором романе мы снова встречаемся с Энн, ей уже шестнадцать. Это очаровательная девушка с сияющими серыми глазами, но рыжие волосы по-прежнему доставляют ей массу неприятностей. Вскоре она становится школьной учительницей, а в Грингейбле появляются еще двое ребятишек из приюта.
Канада конца XIX века… Восемнадцатилетняя сельская учительница, «Аня из Авонлеи», становится «Аней с острова Принца Эдуарда», студенткой университета. Увлекательное соперничество в учебе, дружба, веселые развлечения, все раздвигающиеся горизонты и новые интересы — как много в мире всего, чем можно восхищаться и чему радоваться! Университетский опыт учит смотреть на каждое препятствие как на предзнаменование победы и считать юмор самой пикантной приправой на пиру существования. Но девичьим мечтам о тайне любви предстоит испытание реальностью: встреча с «темноглазым идеалом» едва не приводит к тому, что Аня принимает за любовь свое приукрашенное воображением поверхностное увлечение.
Канада начала XX века… На берегу красивейшей гавани острова Принца Эдуарда стоит старый домик с очень романтичной историей. Он становится «Домом Мечты» — исполнением сокровенных желаний счастливой двадцатипятилетней новобрачной. Жизнь с избранником сердца — счастливая жизнь, хотя ни один дом — будь то дворец или маленький «Дом Мечты» — не может наглухо закрыться от горя. Радость и страдание, рождение и смерть делают стены маленького домика священными для Ани.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.
«Дом мечты» — очередной роман серии «Дамское счастье» и один из серии романов американской писательницы Люси Монтгомери, чье литературное творчество заслужило внимание и одобрение Марка Твена.Это поэтичное повествование о молодой женщине, ее семье, друзьях и подругах Благодаря ее уму, любящему сердцу и женской интуиции люди и даже природа становятся лучше, добрее, прекраснее.В жизни главной героини не все происходит гладко Однако она мужественно преодолевает препятствия, потому что относится к «расе Джозефа»…Что это за загадочная раса? Ответ читатели найдут на страницах романа.
Впервые переведенная на русский язык книга известной канадской писательницы Люси Мод Монтгомери (1877–1942), открывающая новую серию романов, повествует о судьбе рыжеволосой героини, которую Марк Твен назвал "самым трогательным и очаровательным ребенком художественной литературы со времен бессмертной Алисы".
По соседству с Блайтами поселилось семейство овдовевшего священника. Отец живет в мире Бога и фантазий, а изобретательные и непоседливые отпрыски предоставлены сами себе. Толком не зная, что можно, а чего нельзя, они постоянно влипают в истории. И все же трудно представить себе более любящую и заботливую семью.
Канада начала XX века… Инглсайд — большой, удобный, уютный, всегда веселый дом — самый замечательный дом в мире, по мнению его хозяйки, счастливой матери шестерых детей. Приятно вспомнить прошлое и на неделю снова стать «Аней из Зеленых Мезонинов», но в сто раз лучше вернуться домой и быть «Аней из Инглсайда». Она стала старше, но она все та же — неотразимая, непредсказуемая, полная внутреннего огня, пленяющая своим легким юмором и нежным смехом. Жизнь — это радость и боль, надежды, страхи и перемены — неизбежные перемены.