Рилла из Инглсайда - [100]
Она долго стояла на коленях, а когда пошла назад в Инглсайд, была спокойна и решительна. Доктор уже был дома, усталый, но торжествующий: маленький Дуглас Хейг Марвуд благополучно высадился на берегах времен. Гертруда все еще беспокойно расхаживала по комнате, но миссис Блайт и Сюзан немного оправились от шока, и Сюзан уже планировала новую линию обороны для северных французских портов.
— Я слышал, когда был у Марвудов, что фронт прорван, — сказал доктор, — но эта история насчет того, будто немцы обстреливают Париж, кажется мне неправдоподобной. Даже если им удалось прорваться через наши окопы, они не ближе, чем в пятидесяти милях от Парижа, да и как могли бы они в такой короткий срок подвезти свою артиллерию настолько близко, чтобы снаряды долетали до города? Уверяю вас, девочки, по меньшей мере эта часть сообщения не может соответствовать действительности.
Такая точка зрения позволила им немного ободриться и помогла продержаться до вечера. А в девять часов наконец удалось дозвониться в город, и то, что удалось узнать, помогло продержаться до утра.
— Линия фронта прорвана только в одном месте, возле Сен-Квентина[114], — сказал доктор, повесив телефонную трубку, — и британские войска отступают в боевом порядке. Это не так уж плохо. А что касается снарядов, которые падают на Париж, они долетают с расстояния семидесяти миль… Стреляют какие-то удивительные дальнобойные орудия, которые немцы недавно изобрели и пустили в ход в начале этой операции. Вот и все, что известно на сегодня, и доктор Холланд говорит, это надежные сведения.
— Вчера это известие привело бы нас в ужас, — сказала Гертруда, — но по сравнению с тем, что мы слышали сегодня утром, кажется, что это почти хорошие новости. Но все же, — добавила она, пытаясь улыбнуться, — боюсь, я плохо буду спать в эту ночь.
— Во всяком случае, одному мы можем радоваться, мисс Оливер, дорогая, — сказала Сюзан. — Тому, что кузина София не заходила к нам сегодня. Ее — в довершение всех неприятностей — я просто не вынесла бы.
Глава 29
«Ранен и пропал без вести»
«Потрепаны, но не разбиты», — гласил заголовок в газете, вышедшей в понедельник, и Сюзан твердила про себя эту фразу, пока занималась своей обычной работой. Прорыв под Сен-Квентином удалось вовремя ликвидировать, но линия обороны союзников неумолимо отодвигалась назад с территорий, завоеванных в 1917 году ценой полумиллиона жизней. В среду заголовок заверил: «Британцы и французы сдерживают немецкие атаки», но отступление продолжалось. Отступают… отступают… и отступают! Где же конец? Неужели фронт снова будет прорван… на этот раз с катастрофическими последствиями?
В субботу заголовок сообщил: «Даже Берлин признает, что германское наступление остановлено», и в первый раз на той ужасной неделе обитатели Инглсайда осмелились перевести дух.
— Ну, одна неделя позади… начинаем новую, — решительно сказала Сюзан.
— Я чувствую себя, как заключенный на дыбе, когда ее перестали поворачивать, — сказала мисс Оливер Рилле, когда в пасхальное воскресенье они отправились в церковь. — Но с дыбы меня не сняли. Пытка может снова начаться в любую минуту.
— В прошлое воскресенье я сомневалась в том, что Бог с нами, — сказала Рилла, — но сегодня не сомневаюсь. Зло не может одержать победу. Дух на нашей стороне, и он сильнее плоти.
И все же ее вера еще не раз подверглась суровому испытанию в ту мрачную весну. Армагеддон не стал, как они прежде надеялись, делом нескольких дней. Он растянулся на недели и месяцы. Снова и снова Гинденбург наносил неожиданные, беспощадные удары, добиваясь пугающего, хоть и не решающего, успеха. Снова и снова военные обозреватели объявляли ситуацию крайне опасной. Снова и снова кузина София соглашалась с ними.
— Если войска Антанты отступят еще на три мили, война проиграна, — причитала она.
— А что, без этих трех миль британскому флоту негде будет развернуться? — насмешливо спросила Сюзан.
— По моему мнению, немцы довольно скоро будут в Париже, и более того, Сюзан Бейкер, они будут в Канаде.
— Но не в нашей провинции. Гунны никогда не вступят на остров Принца Эдуарда, пока я могу держать в руках вилы, — заявила Сюзан; выглядела она при этом — да и чувствовала себя — так, словно в самом деле была вполне способна без посторонней помощи истребить целую германскую армию. — Нет, София Крофорд, скажу тебе прямо, мне до смерти надоели твои мрачные предсказания. Я не отрицаю, что ошибки были. Немцы никогда не взяли бы снова Пашендаль, если бы там так и оставались захватившие его в прошлом году канадцы; и было глупо доверять тем португальцам на реке Лис[115]. Но это не причина для того, чтобы объявлять войну проигранной. Я не хочу ссориться с тобой, тем более в такое время, но наш боевой дух должен оставаться на высоте, и я намерена высказаться прямо и предупредить тебя, что если ты не можешь перестать пророчить несчастья, то тебе лучше оставаться дома и к нам не ходить.
Кузина София в глубоком возмущении отправилась домой переживать это публичное оскорбление и в следующие несколько недель не появлялась в кухне Сюзан, что, возможно, было к лучшему, так как эти недели оказались трудными: немцы продолжали атаковать то тут, то там, и казалось, что с каждым новым ударом под их контроль переходит очередной жизненно важный пункт линии обороны британцев. В один из дней в начале мая, когда солнце и ветер резвились в Долине Радуг, а кленовая роща стояла в золотисто-зеленом наряде, и гавань, вся голубая, была покрыта рябью и белыми барашками волн, пришли известия о Джеме.
«Энн из Зелёных Крыш» – один из самых известных романов канадской писательницы Люси Монтгомери (англ. Lucy Montgomery, 1874-1942). *** Марилла и Мэтью Касберт из Грингейбла, что на острове Принца Эдуарда, решают усыновить мальчика из приюта. Но по непредвиденному стечению обстоятельств к ним попадает девочка Энн Ширли. Другими выдающимися произведениями Л. Монтгомери являются «История девочки», «Золотая дорога», «Энн с острова Принца Эдуарда», «Энн и Дом Мечты» и «Эмили из Молодого месяца». Люси Монтгомери опубликовала более ста рассказов в газетах «Кроникл» и «Эхо», прежде чем вернулась к своему давнему замыслу, книге о рыжеволосой девочке и ее друзьях.
Героине романа Валенси Стирлинг 29 лет, она не замужем, никогда не была влюблена и не получала брачного предложения. Проводя свою жизнь в тени властной матери и назойливых родственников, она находит единственное утешение в «запретных» книгах Джона Фостера и мечтах о Голубом замке, где все ее желания сбудутся и она сможет быть сама собой. Получив шокирующее известие от доктора, Валенси восстает против правил семьи и обретает удивительный новый мир, полный любви и приключений, мир, далеко превосходящий ее мечты.
Канада начала XX века… Позади студенческие годы, и «Аня с острова Принца Эдуарда» становится «Аней из Шумящих Тополей», директрисой средней школы в маленьком городке. С тех пор как ее руку украшает скромное «колечко невесты», она очень интересуется сердечными делами других люден и радуется тому, что так много счастья на свете. И снова поворот на дороге, а за ним — свадьба и свой «Дом Мечты». Всем грустно, что она уезжает. Но разве не было бы ужасно знать, что их радует ее отъезд или что им не будет чуточку не хватать ее, когда она уедет?
Во втором романе мы снова встречаемся с Энн, ей уже шестнадцать. Это очаровательная девушка с сияющими серыми глазами, но рыжие волосы по-прежнему доставляют ей массу неприятностей. Вскоре она становится школьной учительницей, а в Грингейбле появляются еще двое ребятишек из приюта.
Канада конца XIX века… Восемнадцатилетняя сельская учительница, «Аня из Авонлеи», становится «Аней с острова Принца Эдуарда», студенткой университета. Увлекательное соперничество в учебе, дружба, веселые развлечения, все раздвигающиеся горизонты и новые интересы — как много в мире всего, чем можно восхищаться и чему радоваться! Университетский опыт учит смотреть на каждое препятствие как на предзнаменование победы и считать юмор самой пикантной приправой на пиру существования. Но девичьим мечтам о тайне любви предстоит испытание реальностью: встреча с «темноглазым идеалом» едва не приводит к тому, что Аня принимает за любовь свое приукрашенное воображением поверхностное увлечение.
Канада начала XX века… На берегу красивейшей гавани острова Принца Эдуарда стоит старый домик с очень романтичной историей. Он становится «Домом Мечты» — исполнением сокровенных желаний счастливой двадцатипятилетней новобрачной. Жизнь с избранником сердца — счастливая жизнь, хотя ни один дом — будь то дворец или маленький «Дом Мечты» — не может наглухо закрыться от горя. Радость и страдание, рождение и смерть делают стены маленького домика священными для Ани.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.
«Дом мечты» — очередной роман серии «Дамское счастье» и один из серии романов американской писательницы Люси Монтгомери, чье литературное творчество заслужило внимание и одобрение Марка Твена.Это поэтичное повествование о молодой женщине, ее семье, друзьях и подругах Благодаря ее уму, любящему сердцу и женской интуиции люди и даже природа становятся лучше, добрее, прекраснее.В жизни главной героини не все происходит гладко Однако она мужественно преодолевает препятствия, потому что относится к «расе Джозефа»…Что это за загадочная раса? Ответ читатели найдут на страницах романа.
Впервые переведенная на русский язык книга известной канадской писательницы Люси Мод Монтгомери (1877–1942), открывающая новую серию романов, повествует о судьбе рыжеволосой героини, которую Марк Твен назвал "самым трогательным и очаровательным ребенком художественной литературы со времен бессмертной Алисы".
По соседству с Блайтами поселилось семейство овдовевшего священника. Отец живет в мире Бога и фантазий, а изобретательные и непоседливые отпрыски предоставлены сами себе. Толком не зная, что можно, а чего нельзя, они постоянно влипают в истории. И все же трудно представить себе более любящую и заботливую семью.
Канада начала XX века… Инглсайд — большой, удобный, уютный, всегда веселый дом — самый замечательный дом в мире, по мнению его хозяйки, счастливой матери шестерых детей. Приятно вспомнить прошлое и на неделю снова стать «Аней из Зеленых Мезонинов», но в сто раз лучше вернуться домой и быть «Аней из Инглсайда». Она стала старше, но она все та же — неотразимая, непредсказуемая, полная внутреннего огня, пленяющая своим легким юмором и нежным смехом. Жизнь — это радость и боль, надежды, страхи и перемены — неизбежные перемены.