Рихард Зорге - [6]

Но как ни странно, его вроде бы сразу забыли, тем самым подтверждая, что личность сербского гимназиста, в общем-то, никакого значения не имеет. Зато щедро писали о рынках, о превосходстве немецкой расы, о великой Пруссии, о превосходстве германской армии по численности, боевой подготовке и вооружению над армиями Антанты, о культе силы оружия и войны как «части мирового божественного порядка», о том, что ум немецкого народа со времени Фридриха II всегда был направлен на усовершенствование войны и что к враждебным народам нужно применить свои законы войны. Из нафталина вытащили шестидесятисемилетнего Гинденбурга и поставили во главе 8-й армии. Некто Фриманн пророчествовал: «Война будет иметь целебное свойство, даже если ее немцы и проиграют, ибо наступит хаос, из которого выйдет диктатор». Берлинское правительство, увлекаемое слепой пангерманской партией, явно было опьянено своим могуществом. Сила создает право! Эта немецкая война должна завершить дело Бисмарка и воскресить от долгого сна Священную Римскую империю германской нации. Не может заблуждаться та мораль, за которой стоит сила… и да здравствуют «Великогерманский рейх» и «Мировая империя из государств германского типа».

«В школу я так и не вернулся, выпускные экзамены не сдавал и сразу добровольцем пошел в армию. Что толкнуло меня на это? Горячее желание начать новую жизнь, покончить со школярством, стремление освободиться от жизни, которая 18-летнему юноше казалась абсолютно бессмысленной. Имело значение и общее возбуждение, вызванное войной. О своем решении я не сказал никому – ни товарищам, ни матери, ни другим родственникам».

Старшего брата призвали в первый же день войны и отправили в Восточную Пруссию.

Рихард проходил подготовку в одной из военных школ, находящихся в окрестностях Берлина.

После шестинедельного обучения весь выпуск школы был направлен на фронт, в Бельгию. Здесь, в районе реки Изер, развертывалось ожесточеннейшее сражение. Еще 4 августа немецкие войска вторглись в Бельгию. Бельгийская армия сразу же откатилась к Антверпену; немцы с триумфом вторглись во Францию и скоро подошли к Парижу. Но после сражения на Марне германские войска потерпели поражение и вынуждены были поспешно отойти. Французов и англичан спасли русские, которые в это время перешли в наступление там, в Восточной Пруссии. А здесь, во Франции, фронт растянулся теперь до Северного моря. Обе стороны постепенно переходили к позиционным формам борьбы. Как бы там ни было, но французский шантеклер так и не попал в немецкий суп.

Изер – неширокая река с очень медленным течением и низкими берегами, в которой прилив и отлив заметны даже выше Диксмюда. Здесь Зорге и его товарищам пришлось рыть окопы, и это оказалось нелегким делом. На глубине нескольких сантиметров появлялась вода, так как вся местность находится ниже уровня моря.

24 октября немецкие войска перешли в атаку по всей линии Изера и прорвали линию обороны бельгийцев, французов и англичан. Зорге находился в 4-й армии, состоявшей из свежих корпусов, укомплектованных преимущественно университетской молодежью. Здесь господствовал «германский дух». Уверенность в победе была безусловная. А уверенность подкреплена мощной техникой: гаубицами, минометами, аэропланами, бронемашинами. Нет, обломки бельгийской армии не могут задержать эту грозную лавину, которая покатится в Кале, где должна решиться победа Германии!

Изер форсирован немцами. Но в Ньепоре существуют шлюзы, которым немецкая разведка не придала никакого значения. И вот 28 октября бельгийцы открывают шлюзы. Мутные воды устремляются на германскую армию. Рихард Зорге барахтается в воде, захлебывается от черной жидкой грязи. Тонут солдаты, тонут орудия и минометы. А в сумерки зуавы, пешие егеря, сенегальские стрелки и бельгийские подразделения обрушиваются на ошеломленных наводнением немцев, и те поспешно бегут за Изер. Путь на Дюнкерк и Кале по побережью для германской армии закрыт. Десять дней беспрестанных атак и контратак. Брошена в бой дивизия эрзаца. Брошена лаyдверная бригада. Они полностью истреблены. Надежды на молниеносную победу потонули в вязком иле Изера. Немецкое командование намечает прорыв фронта у Ипра, этих ворот во французскую Фландрию. По образному выражению французского маршала Фоша, здесь «встречные усилия обоих противников приводят к столкновению, слепому в своей грубой силе и стремительности, а также исключительному по своей продолжительности. Немцы разыгрывают свою последнюю карту и пытаются провести свою последнюю маневренную операцию на Западном фронте». Это великое столкновение вошло в историю как «свалка во Фландрии». Потери обеих сторон были очень велики. Газета «Франкфуртер цайтунг» писала о немецких потерях: «Эти полки пошли па смерть. В этот день были принесены огромные непоправимые жертвы. Туманные осенние дни воскрешают во многих из нас ужасные воспоминания, живую и безутешную скорбь». Ей вторила «Лoкаль анцайгер»: «Никогда еще равнины Фландрии так обильно не орошались кровью, и, к несчастью, кровью пашей молодежи…» Гёте, повсюду ищущий и находящий закономерности, определял войну как заболевание целого общества. У каждой эпохи есть своя «основная болезнь…».