Рихард Зорге - [4]

Разглагольствования отца об особой миссии Германии, о «национальной миссии» пруссачества и Гогенцоллернов, о расовом превосходстве немецкой нации Рихард слушал без всякого интереса, не придавал им значения, как не придаешь значения ворчанию старого человека, страдающего от грудной жабы.

У Рихарда был другой наставник – его старший брат Вильгельм. Случалось, они вдвоем шли в центр города и целыми днями бродили по улицам, проходили мимо замка Фридриха Великого, Берлинского собора, университета, прусской библиотеки, уединялись в укромном уголке в Тиргартене. Брат с таинственным видом рассказывал о двоюродном деде Фридрихе, который совсем недавно, 26 октября 1906 года, скончался в далекой Америке. Фридрих был коммунистом, другом вождей рабочего класса Маркса и Энгельса. Вышла в свет переписка Фридриха Зорге с Марксом, Энгельсом и другими деятелями рабочего движения. Вот она, эта книга! Есть и другие работы Фридриха Зорге, например брошюра «Социализм и рабочий» – здесь очень популярно изложено учение Маркса и Энгельса. Правда, в этом учении брат разбирался слабо, но ему удалось заинтересовать Рихарда личностью их двоюродного деда.

Этот человек принимал участие в Баденско-Пфальцском восстании. Именно тогда встретились впервые двадцатилетний волонтер Фридрих Зорге и молодой адъютант командира корпуса повстанцев коммуниста Виллиха Фридрих Энгельс, обладающий исключительной храбростью и стойкостью. А потом, когда прусская реакция подавила восстание, для Зорге началась жизнь, полная приключений: скитания, эмиграция, занятия музыкой в роли учителя; Фридрих Зорге был свидетелем гражданской войны между Севером и Югом в Америке, и только слабое зрение не позволило ему уйти добровольцем в армию северян. Он прожил почти восемьдесят лет…

Но если дела Бисмарка, о которых с упоением рассказывал отец, были чужды Рихарду, то все, что случалось с двоюродным дедом, глубоко интересовало его: дед был по-настоящему смелым, дерзким человеком.

Здесь, в парке Тиргартен, брат рассказывал Рихарду о революции 1905 года в России, о расстреле рабочей демонстрации царем, о всеобщей стачке бакинских рабочих и их столкновении с войсками, о восстании на броненосце "Потемкин". Все это будоражило душу. Баку… Значит, и в Сабунчах стрельба, революция… Ведь это рядом. И пока отец волновался за свои участки в Сабунчах, сыновья желали полного успеха восставшим.

Брат считал себя сторонником русского анархиста Кропоткина, пытался внушить Рихарду его ортодоксии: анархический коммунизм, взаимопомощь как основной фактор общественного развития, федерация свободных производственных общин, образовавшихся в результате социальной революции… В учениях, взаимно исключающих друг друга, трудно было разобраться, но все это будило мысль Рихарда. Он хотел разобраться. Он сделал для себя открытие исключительной важности: история – это не только то, что прошло; история творится и сейчас, у всех на глазах. Он полюбил историю. Она была ключом к пониманию всего того, что происходило и происходит с человеческим обществом. К истории примыкала политика. Человек, не ориентирующийся в политике – слеп. Рихарда удивляли люди, равнодушные к политическим вопросам. Но политика требовала умения анализировать и обобщать. Как говорил великий Гёте:

Чтоб в бесконечном путь найти верней,

Анализировать и связывать умей!

Иногда Рихарду казалось, что у него врожденная способность к таким вещам. Он словно бы интуитивно угадывал, что к чему, и эта проницательность поражала и учителей, и его товарищей. Потому-то и закрепилась за ним кличка «премьер-министр». Ему прощали озорство, нерадение ко всем предметам, находящимся по ту сторону политики, истории и обществоведения, так как угадывали в нем глубокую, серьезную натуру, перед которой открыты неведомые горизонты. Он был развит физически; записался в рабочий спортивный кружок и аккуратно посещал его; его кулаков побаивались самые отчаянные драчуны.

В пятнадцать лет пытался осилить Канта, его трансцендентное учение, «Критику чистого разума» и «Критику практического разума». С точки зрения трансцендентальной философии мир раздваивается, расчленяется на два независимых друг от друга мира: «я» и «не-я»; но что дает нам право отделять себя от внешнего мира? Не является ли наше «я» также «вещью в себе»? Орешек оказался не по зубам, и тогда Рихард решил начать все с самого начала, с античной философии, с истории философии. Школьный учитель, заметив на парте Рихарда одну из книг Гегеля, был изумлен и заинтересован: неужели пятнадцатилетний паренек в состоянии постичь всю эту ученую премудрость? И спросил, как Рихард понимает историческую схему Гегеля. Зорге ответил шуткой: «Мировой дух зарождается в потенциальной форме в Китае, он там, так сказать, спит. В Индии мировой дух начинает грезить. В Персии он просыпается, в Египте встает и одевается, вместе с финикиянами он прогуливается по Средиземному морю и останавливается в Греции, чтобы позавтракать. В Риме он обедает, с тем чтобы в Римской империи, поужинавши, улечься спать по поводу пришествия варваров. Спячка продолжается в течение всего средневековья. Вторичное пробуждение мирового духа происходит в эпоху Ренессанса. Потом он воплотился в прусской абсолютной монархии. Так ему и надо!»