Ригодон - [46]
На этой насыпи… я, должно быть, почувствовал себя плохо… потерял сознание, как барышня истеричная… доказательство – Фелипе разбудил меня, уже светало…
– Поезд ушел?
Спрашиваю я…
– Нет… нет… Еще нет!
Он меня успокаивает… все в порядке… я говорю себе: Лили, я тебя нашел, ты здесь!.. Бебер тоже!.. О, но сирены… Уу-у-у-у! – Прямо как в Берлине… Это должно бы было закончиться, достаточно, все уже разгромили!.. Наконец немного ближе… уу-у-у-и-и!.. С одного конца лунного луча к другому… и ба-бах! И снова бу-ух!.. Разрывы бомб… ну что еще они могли здесь уничтожать?… А, Фелипе?…
Наконец и поезд!.. Вы скажете: только и делают, что пересаживаются из поезда в поезд!.. Постоянно, вот еще один!.. Кажется, этот будет последним, «Ганновер – Гамбург»… поезд – не бей лежачего, на коксе, припряженный к десятку, я бы даже сказал – пятнадцати худосочным вагонам… вагонам?… Нет!.. Обшарпанные фургоны без перегородок и дверей… что-то вроде разношерстных платформ… хуже всего то, что эти повозки загружены с верхом, как мне кажется, огромными прожекторами под брезентом… пассажиры, если им угодно, могут забраться туда и как-нибудь пристроиться удобным для них образом, ведь это последний поезд на этой линии… потом взорвут рельсы, из стратегических соображений… все вокруг только об этом и толкуют… вы должны знать… в сплетнях не все ложь, есть в них и грозная правда… мы же, если даже и несправедлива версия об упразднении линии «Ганновер – Гамбург», если это только предположение, мы не должны рисковать… садимся!.. С большим трудом, но разместились!.. Огромная катушка кабеля с одной стороны и, полагаю, динамо-машина с другой… плотно зажаты, но, в общем-то, терпимо… устроились все – Лили, Бебер в сумке, Фелипе и я… и нет ничего у нас, чтобы согреться, больше нечем прикрыться, все погибло в той заварухе и под обвалом… или почти все… заплечные мешки и куртки под грудами кирпичей… полагаю, я не совсем уверен… я не утверждаю, что мы полностью раздеты, нет!.. Но мы беззащитны от дождя и ветра… и наступающего голода… и мы ничего не ели после той потасовки… ничего больше не осталось, ни соков, ни хлеба… у людей в других вагонах тоже ничего нет, я вижу, как они карабкались по обозным повозкам, устроились вроде нас – между горами оборудования, плотно утрамбованы, тоже сбиваются в кучу, чтобы согреться, но только их больше… по десять-пятнадцать человек, мужчины и женщины, между стальными мотками колючей проволоки, стальными балками и прожекторами… прожектора повсюду… и это все для Гамбурга?… Мне даже видны в хвосте поезда обломки вагонов… четвертушки… половинки… вообще разбитые вдрызг… мы их тоже тащим… и прожектора… я догадываюсь… в ремонт!.. Так и есть!.. Я обещаю Лили: «Повеселимся!.. Веришь?…» Она не совсем в этом уверена… спрашивает: «У тебя веселое настроение?» И действительно, это правда, я нахожусь в очень игривом настроении… однако, сильно болит голова… и кровоточат нос и рот… не слишком обильно, но капля по капле… и по спине стекает кровь, и между ног… не хочу ничего говорить, но там, на этой улице, при столкновении я получил удар между мозжечком и, я сказал бы, сосцевидным отростком… ощущаю сгусток внутри черепа, как влажный теплый шарик, слипшиеся волосы и непонятно что… но поскольку я держусь на ногах… и мы пристроились… в очередной раз… хотя и затиснуты между бухтой проволоки и динамо-машиной… то с нашей этажерки не упадешь! Тонкое коварство… платформа – сущий хлам… специально, чтобы простудиться!.. На дворе стоит сентябрь… если мы свалимся с этой этажерки, никто нас не подберет… я хочу сказать, между рельсами… если рельсы еще останутся!.. Во всей этой спешке кажется, что линия перестанет существовать уже через несколько километров! Хи-хи!.. Я обращаю внимание Лили, как это смешно… она не находит… она, которая никогда не сердится, сейчас, я это вижу, начинает временами заводиться… с момента катастрофы с кирпичами, полагаю… я же – совершенно наоборот!.. Когда рухнули кирпичи, за исключением того, что болит голова, мне все время хочется смеяться!.. И над этой платформой, на которой мы торчим… и над утренней свежестью… свежестью?… Я очень скромно выразился… просто холодно… но не могу же я жаловаться!.. «Лили, у меня жар!.. А у тебя?… А у вас, Фелипе?» Не знаю, у кого жар, но на одного из нас напала трясучка… что касается меня, то недостает только лихорадки в этих условиях… позже… чуть позже… я изучу глубже… клинический аспект… но… но… эта платформа движется!.. Да!.. Я же говорил… мы тронулись… даже и не заметили как… благополучно снялись с якоря!.. Покатили!.. Ах, какой очаровательный пейзаж!.. Правда, немного туманный… я сказал бы: поэтический… другие волочились за нами, другие платформы, должно быть, трясло так же, как и нашу… я замечаю людей то там… то здесь… между кожухами и прожекторами, они съежились, как и мы, выглядят отнюдь не презентабельно… одеты, правда, лучше, чем мы… наконец, я думаю… нет, я уверен, что кто-то еще спрятался под брезентом, там не только проволока… в брезентовой палатке прячутся люди!.. «Зайцы», безбилетники, уж не знаю кто… лица, которые боятся быть замеченными… мы болтаемся на этих платформах вместе с кучей невидимок… сосуществование, как теперь говорят… итак, вперед, сосуществующие!.. Но самое главное, мы катимся по рельсам!.. Даже с этими притворщиками мы прибудем в Гамбург, по крайней мере, если поезд не взлетит на воздух!.. Люди не замечают, что на самом деле важно, умеющий видеть вокруг соглашается, что все – лишь маскарад, говорильня, театр!.. То, что происходит в недрах вашей простаты, – интересно… но вот одна из миллиона желез решает, что с нее уже хватит, что она больше не подчиняется приказам, что она будет действовать на свой страх и риск, будет очаровательно светской: «Ах, маркиз, ах, милый друг!» Она будет размножаться делением – и точка! Быстро, ради себя самой! А вас – в яму! Хоп! Вы и не увидите никогда эту анархистку-железу, грязную и канцерозную!.. Вы даже не узнаете, что она существовала!.. Если я размножаюсь делением, я теряю вас из виду?… Горько!.. Молочу вздор?… Я вас предупредил, и баста!.. Моя голова!.. Моя голова тоже выделывает фокусы… о, чтобы я отказался… и привел вас на нашу платформу… в этот огромный вертеп, где люди прилипли к динамо-машинам… ну вот! Жаловаться не следует, ибо мы движемся вперед… под этим брезентом, я уверен, полным-полно народу… я настаиваю! Поживем, увидим!.. Генрих IV? Романов?… Людовик XV?… Их убили, и очень хорошо, их убийцы у каждой двери?… На всех уличных перекрестках?… Все эти вещи, как вы знаете, касаются Мойр, а вовсе не нас!.. Резюмируем: этот удар кирпичом не способствовал хорошему самочувствию… конечно! Но вовсе не привел меня в уныние… ничуть!.. Я сказал бы даже, наоборот!.. Разбудил во мне некоторую веселость!.. Немного специфическую… так что скромные хижины кажутся мне вполне артистократичными… я сказал бы, что они образуют художественные картины, они кренятся и коробятся… особенно дымовые трубы… это особое видение, это стиль… о, моя голова, несомненно, все дело в ней!.. Кирпич… я спрашиваю у Лили… нет!.. Она не видит в этом ничего смешного… больше не буду говорить с ней о моей ране!.. Что касается дыма, то его хватает, привычное облачко сажи, мы находимся недалеко от локомотива… но ничего похожего на наши туннельные гонки! Предгорье Гарца!.. А здесь равнина… луга… и я говорю вам: все будет хорошо!.. Правда, слышен гул нескольких эскадрилий, пролетающих достаточно высоко… но никто не летит к нам, к нашей веренице платформ… полагаю, мы не заслуживаем даже бомбы… с нами часто случалось так, что в итоге мы не удостаивались даже бомбы… и все-таки, я нарвался на неприятность, меня настиг удар, но только рикошетом… кирпич!.. По уверению Фелипе… вещь неоспоримая, рот был полон крови, свежей крови, не спекшейся, откуда она взялась?… Чуть-чуть… из уха?… Я думал об этом, и снова думаю… а этот приступ веселости?… Внезапный… так мало причин для веселья вокруг… разве только то, что мы движемся к Гамбургу… все выше… еще выше… может быть, там найдется какой-то повод, посмеяться?… Вы – воплощение идеи, вполне определенной, вам больше незачем жаловаться, другие думают за вас, думают обо всем, истощают свои силы в бесчисленных авантюрах, и как же это ужасно, что они, рабы, автомобилисты, крючкотворы, алкоголики, бисексуалы, обжоры, ассенизаторы, необузданы в своей бешеной активности!.. Я и сам был среди них, причем настолько ловким, что, невзирая на вытянутый мною лотерейный билет, на события, прожегшие меня до самой сердцевины, еще и теперь, спустя двадцать лет, задаюсь вопросом: и как я смог это выдержать?…
