Ригодон - [13]
– Тук! Тук!
В дверь… кто-то… очень тихо… как хорошо, что я не разделся… приоткрываю…
– Извините, дорогой коллега!.. В такой час! Но очень нужно с вами поговорить, предупредить! Быть может, завтра меня здесь не будет… Никогда не знаешь…
Этот милый доктор говорит шепотом… у него акцент… но не акцент schleu… откуда он?
Спрошу его…
– Погодите, у меня свеча!
Это правда… у меня даже несколько свечей… и спички… я чиркаю… порядок! Приглашаю незнакомца войти.
– Примите мои извинения!.. Мы ненадолго задремали, и все!.. Ждем тревоги!..
Он объясняет мне…
– Было всего две тревоги за то время, что я здесь…
А он здесь уже шесть месяцев…
– Часто бомбили?
– Нет!.. Три раза! По четыре захода!.. Но они вернутся!.. Я не представился!.. Извините!.. Просейдон… грек, врач факультета Монпелье!.. Просейдон!
– Очень приятно, дорогой коллега!
– Моя жена тоже врач!.. Из Монпелье!.. Не знаю, где она сейчас… она попытается найти меня… мы беглецы из России… я через Польшу… а она через румынскую границу…
Он рассказывает нам, что они с женой эмигрировали в Россию по политическим убеждениям… но они были не согласны с Советами… ни дня! Хотя жили и работали с ними!.. Десять лет!.. И никогда не были членами партии!.. Отказались… просто работали в больницах…
– Я патологоанатом, моя жена помогала мне… лабораторный врач, в общем… они меня использовали как специалиста по проказе… я объездил все их республики… в Монголии много проказы… мы практиковали пять с половиной лет во Внешней Монголии… один год на чуме в Биробиджане… они завлекали нас в партию… я не хотел… там не все вступают в партию… восемь из ста… всего лишь… восемь из ста… мы должны были спасаться… и все же будущее за ними… вся Европа… вся Азия… понимаете?…
Я его слушаю… он говорит вполголоса… стоя, не двигаясь…
Я задаю вопрос:
– А дальше? Что здесь, дорогой коллега?
– Здесь тоже сумасшедшие! Такие же, как Советы, но Советы намного сильнее, намного больше… они могут себе позволить… их басня такова: раса, почва, кровь интересуют только маленькие страны, сообщества… деревенский снобизм… Советы не нуждаются в этом… они хотят все захватить, они все и захватят.
Однако же… резервы…
– Гитлер продержится самое большее год… два!.. Но я не верю… он потерял слишком много людей!..
– Ну и?…
– А просто!.. Я хотел вас предупредить… вы согласны со мной?
– Чрезвычайно признателен, коллега!
– Чтобы вы знали, где вы находитесь…
Он должен знать, в чем дело… остановка в открытом поле? Среди ночи?…
– Он вам не объяснил? Ницшеанская технология… Оберартц Гаупт – ницшеанец… естественный отбор!.. Сильные выживут! Холод, снег, нагота лишь укрепляют их силы… особенно раненых!.. Слабые умирают, их закапывают… технология оберартца Гаупта… все вагоны освобождают, укладывают тела прямо в поле… в чем есть… оставляют их там… на два дня… три дня… в холоде, на снегу, совершенно раздетыми… кто может подняться, делает усилия… их видят… даже на одной ноге… они идут к Ростоку… тогда их разделяют!.. Одни направляются в госпиталь, в хирургию… другие остаются на земляных работах… роют ямы… для мертвых, для тех, кто уже не шевелится после двух… трех дней…
Просейдон был дежурным врачом… в поле, где рыли ямы…
– Может быть, он и вас туда загонит?
Я понимал, что там много рабочей силы, я видел такую массу оборванцев возле вагонов… способ неплохой… но мои интересы связаны с Данией! Отнюдь не с ницшеанской селекцией… у меня своя цель… он говорит мне о Гаупте, о его маниях… но прежде всего, получим ли мы разрешение проехать к морю?
– Получите!.. Но только одноразовое!.. И на двенадцать часов… только на двенадцать часов… он не имеет права на большее! Варнемюнде не зависит от него… Варнемюнде – это Адмиралтейство… пляж, оборонительные сооружения, побережье…
Он еще объясняет мне, что все. чего хотели в Берлине, так это разгрузить госпитали, неважно где!.. Ганновер… Висбаден… Росток… Любек… Вот где собака зарыта! Повсюду одно и то же!.. Больше ни одной койки!.. Они не могут больше никого принять… странная деталь: прокаженные из Берлина… Комитет Красного Креста собрал их, дюжину… все двенадцать бродили среди развалин… очевидно, они беженцы с Востока… их направили к нему, в Росток… Просейдон, специалист… и двенадцать ампул chaulmo-gras… a больше ничего… местный госпиталь от них отказался, это прокаженные!.. Тогда ему оставалось только одно, перемешать их с другими, с работающими в поле… разгружать вагоны и копать ямы… так и вышло… больше не было разговоров ни о прокаженных, ни о проказе… Оберартц Гаупт не интересовался ничем… лишь бы вагоны освобождались и мертвых закапывали поглубже!.. Его вдохновлял Ницше… а я мог ожидать, что он будет меня расспрашивать… будет судить обо мне согласно Ницше… тут Просейдон, обычно осторожный, допустил оплошность… он сказал то, что думал, мол, Ницше был только романтиком, эпатажным спорщиком, грешил тарабарщиной… после этого они почти не разговаривали…
