Рифл шафл - [6]
— Сие — души моей бескорыстные побуждения, душа художника — хрупкий сосуд, наполненный светлыми чувствами, тонкая материя меркантильным обывателям недоступная, — монотонным голосом, подражая речи церковного проповедника, прогундосил художник. — А если честно… Помните, как в молитве: «… и прости нам, Господи, грехи наши, как мы прощаем должникам нашим…». Пытался выровнять баланс… Грехи перевешивали…
Все засмеялись, и разговор плавно перетёк в русло непринуждённой застольной болтовни.
Подав чай, Зинуля с Диной быстренько перемыли тарелки, убрали остатки салатов в холодильник и посмотрели друг на друга.
— Пожалуйста, ничего папе не говори о нашем разговоре, — попросила Динка.
— Хорошо, не скажу.
Зина обняла девушку.
Та благодарно прижалась к ней длинным худеньким тельцем, возвышаясь на целую голову.
Миша вышел из дома вместе со всеми, вызвавшись проводить Зину до коттеджа.
На улице Синицыны вспомнили, что забыли купить кефир и свернули к магазину.
— Зинуль, я вот что подумал… — начал Михаил. — Хватит нам с тобой резину тянуть, мы уже не юные влюблённые, пора отношения узаконить. Предлагаю после первомайских праздников подать заявление в ЗАГС. Я могу договориться, и нас быстро распишут… А после… К морю рванем… Отметить, так сказать, изменения в судьбе. Ты с переводом книги сможешь побыстрее управиться? Сто лет на море не был… — мечтательно произнёс подполковник.
— Было бы неплохо… К морю, — согласилась Зина. — А вот насчёт быстрого окончания работы…
Нынешнее задание издательства было из разряда неординарных.
Она вспомнила своё удивление, когда Марк Израилевич возбуждённо сообщил ей по телефону о поступлении заказа, который должен быть исполнен никем иным, кроме как лично самой Зинаидой Князевой.
Марк Израилевич — старинный друг её покойных родителей — был человеком трудолюбивым и, как говорила мама, не лишённым коммерческой жилки. Поэтому ни для кого не стало неожиданностью, когда Маркуша — известный в определённых кругах литературный критик — открыл собственное издательство.
Конечно, было нескромно называть «издательством» крохотное предприятие, на самом деле выполняющее функции литературного агентства. Но, по всей видимости, тщеславное желание именоваться главой независимого издательства «Марка» было реализацией давней мечты семидесятилетнего Марка Израилевича.
Постоянный штат компании, расположившейся в двухкомнатном офисе на Центральном проспекте областного города Кумск, состоял из четырёх человек.
Марк Израилевич — единый в трёх лицах — совмещал должность издателя с должностями главного и ведущего редакторов.
Лерочка исполняла функции производственного отдела и секретаря.
Светлана Владимировна — старушка-корректор.
И Зинаида Князева — переводчик, редактор и корректор.
Все остальные специалисты привлекались в разовом порядке, а для печати и оформления заключались отдельные договоры с типографиями и художниками.
Основными заказчиками были начинающие или малоизвестные прозаики и поэты, чьи «шедевры» получили в крупных издательских домах «от ворот поворот», и авторам ничего не оставалось, как выпустить небольшой тираж за собственный счёт.
Сначала дела шли неплохо, но в период кризиса, продолжая выплачивать аренду и минимальную зарплату, приходилось больше вкладывать, чем получать. Поэтому Марк Израилевич начал подумывать о закрытии предприятия.
А тут такая удача!
Новый заказ, да ещё со стопроцентной предоплатой.
— Зиночка! — кричал Марк. — Срочно всё бросай и дуй ко мне в офис! Можешь на такси — я рассчитаюсь!
Ничего себе щедрость!
Зина была удивлена и категорически не могла взять в толк, к чему такая спешка.
Она мыла окна, и ей совсем не хотелось сворачиваться «на полдороги».
— Марк Израилевич, может, сначала «запакуйте» файл в «PDF» и «электронкой» вышлите, я хоть посмотрю… А язык какой?
— Английский, но это неважно… Электронной почтой выслать не получится — это настоящая рукопись. Зина! Не зли старика! Выезжай!
Примчавшись через час, Зинка застала своего работодателя в отличном расположении духа. Впервые за последние пару месяцев он выдавал зарплату Лерочке.
— Проходи, садись, — бросил он застывшей у порога Зине.
И тут же обратился к секретарше с указанием срочно распечатать договор с Зинаидой Львовной и выписать расходный ордер на получение аванса.
Когда за Лерой закрылась дверь, он вытащил из стола большую общую тетрадь в чёрной клеёнчатой обложке.
— Береги как зеницу ока. Единственный экземпляр! Наше, так сказать, спасение! Держи.
Зинаида приняла «гроссбух», пролистала несколько страниц, исписанных размашистым почерком. Обратила внимание на исправления и зачёркивания, брезгливо поморщилась.
— Господи! Амбарная книга какая-то! Хорошо, хоть не гусиным пером царапали.
— Деточка, это для нас самый что ни на есть халяв!
— Марк Израилевич, может — «халява»?! Я вас не узнаю! Вы перешли на жаргонизмы? — укоризненно покачала головой Зина.
— Эх, молодёжь! Слово «халяв» — это молоко на иврите. По пятницам в еврейских общинах раздавали пищу неимущим. Не всегда это было молоко, но название за этим вспомоществованием сохранилось: «молоко» — «халяв». С чьей-то лёгкой руки слово претерпело изменение и превратилось в блатную «халяву». Но значение от этого не поменялось! А теперь получите и распишитесь за аванс.
Боб Томас — американский писатель, работающий в жанре детектива. В предлагаемой вашему вниманию повести автор отказывается от традиционного хеппи-энда и выносит на суд читателя образ главной героини — одновременно и преступницы, и жертвы, вызывающей не только осуждение, но и сострадание. Криминальный сюжет повести строится на событиях обыденной жизни: семейный конфликт между сестрами-близнецами приводит к тому, что Эдит Филипс оказывается в ловушке, из которой нет выхода…
Для него любовь не существует. По воле судьбы он прикован к инвалидному креслу и считает свою жизнь никчемным существованием. Она – человек искусства и свято верит, что любовь вернет ему желание жить полноценно. Но он с другой точкой зрения. Он ничтожен, а она достойна лучшего. И он отвергнет её чувство. Втянуты в расследование ФБР по криминальным делам владельца казино, они снова встретятся. Но каждый из них будет жить по собственным правилам и привычкам, пока всё не изменится. Он снова почувствует ранее спящую в нем силу. И теперь он будет бороться за неё. На кону может быть поставлена его жизнь, но спасти её - дело чести..
Одно неосторожное движение, и ты мертв! Но если поселиться в голове у возлюбленного, то вроде и не умирала. И теперь отлично понимаешь, что этот человек говорил не всю правду, да и кем он был на самом деле, твой самый близкий человек?
Але с детства снятся яркие и необычные сны, в которых она раскрывает самые запутанные преступления. Повседневная же жизнь протекает довольно скучно. Девушка даже не подозревает, что скоро ей предстоит встреча с самым настоящим призраком, стерегущим фамильные драгоценности княжеской семьи. Сама того не желая, Аля примеряет на себя роль сыщика, расследуя два загадочных убийства с разницей в двадцать лет. Как поможет ей в этом прекрасный белый ангел, и кто станет для нового Шерлока Холмса вторым Доктором Ватсоном?
Каждый день я просыпаюсь с мыслями о них. Они не оставили мне ничего. Лишь пустоту, злость. И ненависть... Ненависть к ним. К себе. К своему отцу и матери. Она окутывает меня пылающим одеялом и не даёт забыть о себе ни на секунду. Я потерял весь свой бизнес на той чертовой дороге в Швейцарии. Но я помню каждую деталь, и знаю все факты о тех, кто сделал это со мной. Сейчас их жизнь кажется им сказкой, и где-то в глубине души, эти твари знают, что я скоро вернусь к ним, что я все еще в игре. Теперь у меня есть новое правило - "Все в этой жизни возвращается бумерангом".
Поссорившись с женой, я решил уехать от неё в свой загородный дом. Мне было необходимо побыть одному, потому что ссора неизменно порождает печаль. Но именно печаль дала мне понять, насколько я одинок без неё.Если бы я знал, что случайно встречу ту, которая была удивительно на неё похожа. Если бы я мог тогда предвидеть к чему это все приведёт.Если бы я тогда понял, что к каждому сентябрю у меня был цветок.И какими могут быть они, цветы к сентябрю.