Риэго - [39]

То была иллюзия. Но, поддавшись ей, Риэго пошел за многими лучшими людьми своего времени.

* * *

XIX век унаследовал идеи и организацию масонского движения от далекого прошлого. В городах средневековой Шотландии, в ремесленных цехах строителей храмов и замков зародились мистические обряды «вольных каменщиков». Отсюда они быстро распространились по Англии, а затем разнеслись по всем странам европейского континента. Масоны считали себя хранителями древних преданий и даже создали фантастическую легенду, возводившую истоки масонства к древнему Египту, к учению Зороастра, к библейским сказаниям.

Масонство выражало стремление многих представителей ремесленного и торгового сословия, некоторых групп дворянства уйти, укрыться от мертвящей опеки официальной церкви. Масонские ложи стали бороться с воинствующей нетерпимостью и свирепыми канонами католицизма. Они противопоставляли им более терпимые, более гуманные, более демократические правила общественного и личного поведения. Масонские уставы «объединяют людей, имеющих одинаковые нравы и привычки, одинаково мыслящих… При помощи символов, тайных обрядов и знаков масонство собирает свободомыслящих людей, помогает им выполнять их долг в отношении ближних… Оно имеет целью нравственное совершенствование человека, прививает ему начала веротерпимости, братства, благотворения… Масонство признает существование бога, бессмертие души и человеческую общность».

Эти смутные, противоречивые и весьма наивные религиозно-нравственные идеи, в которых средневековая мистика сочеталась с просветительско-демократическими тенденциями, позволили собраться под гостеприимным кровом масонских лож самым различным, социально далеким, а часто и классово чуждым друг другу представителям тогдашнего европейского общества.

Мощные социальные движения, потрясавшие Европу на рубеже XVIII и XIX веков, должны были неизбежно приводить к длительному кризису политически инертного масонства, взрывать его изнутри. Рамки «нравственного самосовершенствования, самопознания и самовоспитания» оказались слишком тесными для выходцев из восходящих классов общества, а также для многих передовых дворян, жаждавших сокрушения феодализма.

Когда пришла пора создания политических организаций для борьбы с абсолютизмом, от масонства отделились и с ним порвали многочисленные масоны, создавшие затем свои тайные политические общества. В Италии и во Франции зародилось мощное движение карбонариев, в немецких землях — Тугендбунд.

Примерно так же эволюционировали и тайные общества в Испании. В атмосфере растущего антифеодального и противоабсолютистского движения от масонов стали отпочковываться тайные общества передовых офицеров — военные хунты. Их непосредственной задачей стала организация военного переворота.

* * *

Посвящение Риэго в тайны масонства началось с того дня, когда ему случилось помочь молодому торговцу Потезу грузить в фургон шелковые ткани. Любезный француз пригласил подметальщика распить с ним в кабачке бутылку бургундского.

Было ли тому причиной хорошее настроение торговца, или ему понравился новый знакомый, но Потез разоткровенничался, стал разглагольствовать о всемирном братстве каменщиков, о борьбе со злом, о нравственном совершенствовании.

Рафаэль слушал с великой жадностью. Он попросил Потеза о новой встрече.

Потез был в масонской ложе еще только учеником. Ученик мог стать подмастерьем лишь после того, как даст братству пять новообращенных. Поэтому торговец охотно согласился продолжить эти беседы и только просил Рафаэля держать их в тайне.

Когда за стаканом доброго вина Потез говорил своему новому приятелю, что война между народами затеяна злыми людьми, что всемирное братство каменщиков установит вечный мир на земле, что все люди — братья и должны объединиться в борьбе со злом, Рафаэль воспринимал эти наивные истины как великое откровение.

— Если бы, — потрясал Потез своим стаканом, — испанцы и французы познали свет масонского учения, оружие выпало бы из их рук, и они бросились бы друг другу в объятья!

Масонские идеи падали на девственную почву. Но Рафаэль готов был спорить со своим учителем, когда тот принимался восхвалять Наполеона, лучшего, как он утверждал, друга масонов.

— Император, — декламировал Потез, — повсеместно учреждает масонские ложи, и его победа над врагами Франции будет великим торжеством масонства!

Риэго ежился, как если бы за ворот ему попала капля холодного дождя. Про себя он решал, что Потез, конечно, ошибается. Он ведь только ученик ложи, и многое еще сокрыто от него.

В глубине зала алтарь. У алтаря облаченный в красную хламиду человек.

— Лионский магистр… — шепчет снова Потез.

Магистр ударяет молотком.

— Брат мой, первый страж, покрыта ли ложа? — вопрошает он.

— Помимо братьев, двое чужих на искусе.

— Мир им. Брат мой, первый страж, где твое место в ложе?

— На юге.

— Зачем твое место там?

— Чтобы возвестить о прохождении солнца через линию полудня, чтобы призвать братьев от труда к отдыху и от отдохновения к новому труду — источнику их блага и наслаждения.

— Брат мой, второй страж, ты где?

С противоположного конца зала слышится: