Ричард Львиное Сердце - [7]

Но случилось непредвиденное. Незадолго до того, как в декабре, разродившись в десятый раз, королева Алиенора произвела на свет сына Джона (Иоанна), ставшего ее последним отпрыском, было объявлено о ее разрыве с Генрихом Плантагенетом. Мало того что Генрих стал изменять жене с прекрасной Розамундой — «Fair Rosamund» английских баллад, — он делал это открыто, показываясь со своей пассией на людях.

С тех пор политика униженной и оскорбленной королевы в отношении супруга стала враждебной и проводилась она столь же настойчиво, как и прежде, когда ее направление было благожелательным и благотворным. Королева решила обратить против короля мощь его собственных, рожденных ею детей и на протяжении последующих лет упорно осуществляла этот замысел. Вот почему, хотя ее и не было на переговорах в замке Монмирай, где она оказалась бы в слишком щекотливом положении, потому что ей пришлось бы сидеть напротив своего первого супруга, Людовика VII, она, должно быть, в душе радовалась заключению договоренностей о порядке наследования обширного королевства Плантагенетов, благодаря чему каждый наследник отныне знал, какой собственно фьеф он получит. А ее собственная политика должна была отныне вращаться вокруг второго сына, так как именно его провозгласили будущим графом Пуату и герцогом Аквитанским, из чего следовало, что он будет собирать ее домены, чтобы вернуть их ей, Алиеноре.

Ричард, появившийся на свет 8 сентября 1157 года, стал первым ребенком, родившимся у нее после смерти Уильяма; вероятно поэтому мать заботилась о нем больше, чем о других детях. Красивый мальчуган, крепкий, хорошо сложенный, с чересчур, пожалуй, пышной рыжеватой шевелюрой, он слегка походил на своего отца, Генриха II, каким тот казался прежде, до краха былой любви. Ловкому мальчику хорошо удавались всяческие телесные упражнения, но он отличался и недюжинными способностями к упражнениям духовным. Рассказывают, среди прочего, что Ричард был вскормлен тем же молоком, что и Александр Некхам, знаменитый английский философ и богослов; оба родились в ночь на 8 сентября 1157 года, только Ричард в Оксфорде, а Александр — в Сент-Олбансе. Мать Александра была кормилицей Ричарда. «Она кормила его своей правой грудью, а Александра — своей левой грудью», — уточняет хронист, довольный, что этим удается объяснить умственные способности Плантагенета… Учеба давалась Ричарду легко, как и его старшему брату Генриху; он находчиво и живо, с веселостью отвечал на вопросы наставников. Вот Джеффри ничем особенным не запомнился, очевидно, он ничем и не обращал на себя внимания. Что же касается Джона, самого младшего из братьев, то его в трехлетнем возрасте отдали в монастырь Фонтевро, где он пять лет воспитывался и получал первоначальное образование.

Годы после заключения договоренностей в Монмирайе показали, как Алиенора проводила в жизнь свою политику в отношении Ричарда. Генрих Плантагенет возвратился в Англию в весьма плачевном состоянии: он едва сумел пристать к берегу в Портсмуте 3 марта 1170 года после ужасающей бури, утянувшей на дно один из лучших кораблей королевского флота и вместе с ним добрых четыреста человек команды. Хотя сам король остался жив и невредим, было похоже, что он воспринял эту устрашающую переправу как очень серьезное испытание.

Между тем королева, которая вновь, и притом более чем когда-либо прежде, стала «Алиенорой Аквитанской», принялась обустраивать свой собственный домен, основываясь на заключенных в замке Монмирай соглашениях. Она окружила себя верными людьми и преданными друзьями: сенешаль Юг де Фэй, коннетабль Сальдебрёй, отвечавший за стол королевы раздатчик хлеба Эрве и несколько клириков, таких как Пьер или ее духовник капеллан и наставник Бертран, а также многие другие составили пусть и немногочисленный, но действительный двор.

Правда, среди них отсутствовал граф Патрик Солсбери, которого Генрих II приставил к Алиеноре для пущей безопасности, а еще, наверное, ради надзора. Как бы то ни было, Патрик доказал свою беспримерную верность, ибо только благодаря ему 27 марта 1168 года Алиенора избежала западни, которая обещала стать для нее роковой. Он прикрывал отход королевы. В сущности, это отступление более походило на бегство, но бегство удалось, и Алиенора сумела запереться в одном из замков. Сам же граф Солсбери был поражен предательским ударом в спину; удар нанес человек, подкупленный Лузиньянами, баронами Пуату, еще когда те готовили бунт. Потому прежде прочих церемоний и обрядов Алиенора почла должным заказать торжественную панихиду по графу Солсбери в монастыре Святого Илария, что в Пуатье. На этой панихиде в аббатстве Сент-Илер присутствовал юноша, которому предначертано было сохранить свое имя в истории: Уильям или, точнее, Гийом — тот самый, прозвищем которого стало Марешаль (или, на английский манер, Маршалл). Графу Солсбери он приходился племянником, по ходу же той знаменитой стычки он получил ранение, а защищаясь, выказал такое мужество, что обратил на себя всеобщее внимание, особенно когда, прислонившись спиной к изгороди, отбивался от напиравших на него заговорщиков — пока один из них, обогнув изгородь, не сумел ударить его сзади. Алиенора тотчас воздала должное юноше, предложив ему место подле себя и тем самым введя его в самый тесный круг своих приближенных. Так, в двадцать два года Гийом стал товарищем и даже наставником двух ее старших сыновей, Генриха и Ричарда, ибо он превосходно владел искусством верховой езды и метания копья. Во время посещения чтимого ею монастыря, славного аббатства Сент-Илер-де-Пуатье, королева не преминула учредить в упокоение души графа Солсбери постоянное заупокойное богослужение; за это она отказалась в пользу монахов от прав, которые имела на землю Бенассэ. Обитель сия была особенно дорога сердцам жителей Пуату. Воздвигнутая по слову святого учителя и отца Церкви, апостола Святой Троицы, бывшего наставником, другом и советником прославленного святого Мартина