Ричард III. Последний Плантагенет - [21]

Ричарду было плевать на титулы семейства Вудвиллов, но он не мог допустить несправедливости в отношении соратников. Тех, с кем успел ощутить ярость схватки и радость победы.

Дик передернул плечами и отошел от окна, из того нестерпимо дуло. Однако он не зря выбрал место вдалеке от столов и танцующих пар. Сегодня ему не хотелось развлекаться, и почти за весь вечер принца не побеспокоил никто. Даже племянница королевы, время от времени бросающая красноречивые взгляды в его сторону.

Помнится, наличие при дворе многочисленных девиц и дам, готовых уделить внимание даже тринадцатилетнему герцогу, оказалось первым впечатлением, поразившим Глостера в Лондоне. Видимо, дела в королевстве обстояли действительно плохо, и никто не был уверен в завтрашнем дне.

– Ричард, вы скучаете!

Дик вздрогнул и обернулся. Ее Величество проследовала через весь зал, покинув восседавшего на троне мужа. Елизавета слегка хмурилась и поджимала тонкие губы. Ее волосы, уложенные в замысловатую прическу, казались почти красными в свете огней. Платье, расшитое золотом и драгоценными камнями, колыхалось при каждом движении.

– Вовсе нет, Ваше Величество, – Дик поклонился как можно почтительнее и подал руку недавно обретенной родственнице.

– Я хотела бы поговорить с вами, – тотчас перешла к делу Елизавета. – На правах старшей сестры.

Нежелание ходить вокруг да около, неспешно беседовать о погоде или каких-либо иных малозначащих вещах являлось одним из неоспоримых достоинств этой женщины. С Ричардом она всегда говорила прямо.

– Конечно, Ваше Величество, – юноша снова поклонился.

Если бы королева могла выбрать себе девиз, то у Елизаветы он звучал бы: «Одна против всех». Она приняла его безропотно и следовала ему с настойчивостью, требующей лучшего применения. В бой за себя и родных она бросалась с ожесточением, вызывающим невольное уважение даже у врагов. Но средства, к которым прибегала Вудвилл, никто и никогда не назвал бы достойными.

Ричарда от ее гнева пока спасали строгое соблюдение этикета, нарочитая почтительность и любовь Эдуарда. Во время любой склоки или скандала, которых, видит Бог, Дик старался избегать всеми силами, брат неминуемо вставал на его сторону.

– Но сначала… – королева хитро прищурилась.

По велению ее руки заиграли лютни и флейты. Под сводами дворца разлились первые аккорды величественной паваны. Медленный истинно королевский танец, который танцевали крестоносцы перед тем как отправиться в Святую землю, не сбивал дыхания и не препятствовал разговорам.

– Я вызвал ваше недовольство, госпожа?

Королева сильнее оперлась на его руку. Юноша неспешно повел ее по залу, ловя на себе внимательные взгляды придворных.

– Если вы и далее продолжите действовать в том же духе, то поставите Глостер на грань разорения! – поворот. И снова плавные шаги, словно скользящие над полом. – Подумайте, в какое положение вы ставите короля!

Павана не подходила Елизавете. Как и карола – танец-шествие, распространенный по всей Европе.

– Я не бедствую, Ваше Величество, – в этот момент Дика искренне расстраивал неспешный темп танца. При дворе Филиппа Доброго он видел вольту и калату. Танцуя их, королева не смогла бы говорить столь длинно, да и сам разговор очень быстро сошел бы на нет.

– О, поверьте, при ваших чаяниях за судьбы обедневших йоркистов вы разоритесь очень быстро. И рано или поздно Эдуарду придется поддерживать вас, дабы не дать умереть с голоду!

Их руки разомкнулись. Поворот, уже в одиночестве. Шаг в сторону. Тело действовало само, повторяя давным-давно заученные движения.

– Прошу вас, Ваше Величество, не беспокойтесь о моей судьбе, – произнес Ричард, обходя Елизавету. Теперь они шли бок о бок. – Пока мой брат в угоду тех или иных причин не может оказать поддержку соратникам, за него это сделаю я.

Королева сбилась с шага. На щеках выступили красные пятна, но она поразительно быстро пришла в себя.

– Война, герцог. Казна разорена! А у Эдуарда…

Поворот и шаг в сторону. Замереть на миг.

– Много государственных дел, – закончил за нее Ричард, вновь подавая Елизавете руку. – Но люди, хранящие верность короне…

– Служить надо не за деньги, а из верности присяге! – Вудвилл перебила его, недослушав.

– И это бесспорно, Ваше Величество, – теперь он снова вел ее и почти не скрывал радости от скорого окончания танца. – Полагаю, вас не интересует тот факт, что эти люди сражались со мною рядом и часто прикрывали от врагов?

– Вы правы, меня это не интересует, – музыка стихла, и Елизавета вырвала у Ричарда свою руку, но не отступила и не ушла. Продолжила стоять, сверля юношу взглядом.

У этой женщины со временем появилась не слишком приличная привычка смотреть подданным в глаза. Встанет напротив, как сейчас, дождется, пока вельможа отведет взгляд, и скажет металлически жестким тоном: «Я ему не верю!» И даже не подумает о том, сколь дорого может обойтись человеку и всем его родственникам подобное заявление. Дик ожидал чего-то похожего и в свой адрес. Опускать взгляд он не собирался, исполнять волю и каприз королевы – тоже.

Мгновения тянулись часами. Ричард начал медленно считать про себя. Когда дошел до сорока, Елизавета отвернулась и ушла, бросив напоследок: