Ричард Длинные Руки — князь - [7]

— Рейнграфа Чарльза Мандершайда и стальграфа Филиппа Мансфельда?

Я кивнул:

— Верно.

— Я слышал, — пробормотал он ошарашенно, — что они прошли туда, куда намеревались… но уже как ваши подданные, но не поверил сперва…

— Они покрыли себя неувядаемой славой, — подчеркнул я. — Реабилитировали себя как искусные полководцы и военачальники. Население королевства Сен-Мари встретило их как героев и спасителей! Рейнграфа и стальграфа местные вельможи засыпали дарами, солдат разбирали по домам, поили, кормили и тоже совали им подарки, ибо там королевство очень богатое.

Он завистливо вздохнул:

— Им просто повезло оказаться на южном направлении фронта.

— А если бы вы там оказались? — спросил я с интересом. — Воспользовались бы моим предложением?

Он подумал, покачал головой:

— Вряд ли.

— Ну вот, — сказал я, — значит, дело не только в везении. Победа над пиратами говорит о том, что мы очень вовремя успели управиться здесь. Если бы затянули еще на пару дней… королевство Сен-Мари было бы захвачено! И нам выход к океану отрубили бы.

Он спросил с сомнением:

— Но… как выйдем даже после такой победы?

Я сказал усталым голосом:

— Вам подробно расскажут о небывалом флоте, который я строю в Сен-Мари на берегу океана. Эти гигантские корабли легко пересекут океан, им не страшны бури и штормы. И на каждом корабле поплывет не меньше тысячи солдат, которые смогут разместиться со всеми удобствами.

Он вскрикнул:

— Таких кораблей не бывает!

— Первые уже построены, — сообщил я. — Сейчас новые люди обучаются ими управлять. Скоро флот будет готов выйти в море и задать всем жару.

— Господи, — проговорил он.

— Нужно, — закончил я, — чтобы к этому времени были готовы и мы. Не вы лично, это ваше решение, я так, вообще.

Он застыл и смотрел на меня, не зная, что сказать, но по мучительно искривившемуся лицу любой догадается, что перетерпевшему унижение и позор сдачи в плен страстно хотелось бы как-то реабилитироваться в победных боях, как получилось у двух командующих армиями на южном фронте.

Я сказал дружески:

— Давайте забудем, что мы недавно были противниками. Война окончена, перевернем эту страницу. Турнедо живет, экономика после небольшого спада рванулась вверх. Не в последнюю очередь, как вон наверняка заметил наш Бальза, из-за того, что с грохотом рухнули таможенные барьеры на пути со странами-противниками. Так что, по большому счету, Турнедо в этой войне выиграло!

Герцог покачал головой, экономика его не касается, а вот возможность снова принять участие в войнах и очистить свое имя наверняка уже долбит темя.

— Ваше высочество, — произнес он вежливо, — располагайте мною. Я могу принять участие в строительстве лагерей на своих землях и дам лучших своих командиров для обучения.

— Прекрасно, — сказал я обрадованно. — Прекрасно!

— Хотя я не уверен…

— Вы работаете на свою страну, — перебил я. — А приносить мне присягу верности я не требую.

Он поклонился, но голос его прозвучал озадаченно:

— Вы странно… щедры. И непонятно великодушны…

Я отмахнулся:

— Не люблю никого принуждать, лорд Вигфрид. Со мной здесь все добровольцы, не заметили?

Он посмотрел по сторонам на добровольцев-бессребреников, что, придя за мной, ничего не получили, кроме земель, титулов и богатства, а это вообще для мужчин неважно, хотя со стороны бывает завидно…

— Благородные люди, — согласился он. — Ваше высочество, повторяю твердо и неколебимо, вы можете на меня рассчитывать!

— Спасибо, дорогой герцог.

— Я не буду отсиживаться в своих землях, — сказал он. — А если и поеду по делам, то вызывайте при первой же необходимости.

— Спасибо, — повторил я. — Вы увидите, с нами соскучиться невозможно. На всякий случай, если кто из местных не в теме, сообщаю, флот строится ускоренными, да, темпами. Все королевство проливает пот и слезы на ударной стройке столетия!.. Отстояв от пиратов гавань, мы прорубили окно в океан, но когда из бухты выйдет наш великий и могучий, считайте, что окно расхренякали до размеров двери, куда и верблюд пролезет, что зря пытался через игольное ушко.

— А команды откуда? — спросил Вигфрид. — Управлять такими махинами, как вы рассказали, это же я просто не знаю…

— Ордоньес из кожи вон лезет, — сообщил я. — Это мой адмирал флота. Как и его матросы, что теперь все станут высокими чинами. Может быть, даже капитанами. Кстати, сэр Вайтхолд, запишите…

— Ваше величество?

Я сделал вид, что не заметил шуточку, сказал деловым тоном:

— Из прибывающих из-за Большого Хребта новобранцев лучшую часть отправлять в Тараскон.

— Во флот?

— Да. Проследите, чтобы равные доли… Эх, ладно, это я лучше в Геннегау распоряжусь, чтобы проследили, а вы тут заранее отбирайте лучших для флота.

Он спросил настороженно:

— Турнедцев?

— Турнедцев, — сказал я, — вартгенцев, скарландцев и любых, что вызовутся добровольцами. А в Генегау добавят еще и сен-маринцев, армландцев и фоссановцев.

Они молчали и поглядывали друг на друга, потом сэр Каспар прошептал так тихо, что затрепетали огоньки свечей, а на стенах вздулись, как от сильного ветра, гобелены:

— Сэр Ричард… но это же почти империя…

Я посмотрел на него люто.

— Тихо. И никому ни слова.

Он ответил тем же громогласно-потрясенным шепотом: