Ричард Длинные Руки — эрцгерцог - [25]

Дверь хлопнула, порог переступил чернобородый мужик с разбитым в кровь лицом, огляделся угрюмо, как бык, что выбирает, кого бы поддеть на рога.

Я уловил момент, когда он углядел меня, всхрапнул и, стиснув огромные кулаки, тяжело направился в мою сторону. Я продолжал доедать мясо, на него поглядывал искоса.

Он остановился у стола, нависая надо мной, как скала над родником.

— Ты хто? — потребовал он с угрозой.

Я сказал с удовольствием:

— Кто ты, уже запомнил, хорошо. Теперь хочешь знать, кто я?.. Садись, буду рассказывать. Эй, рыженькая, еще одну чашу, да побольше, кувшин вина и жареного мяса.

Он поколебался, но сел, выбрав место не напротив, а сбоку, чтобы легче дотянуться, когда сочтет момент подходящим. Женщина принесла чашу и блюдо с мясом, я взял кувшин, в это время дверь снова громко хлопнула.

Чернобородый оглянулся, я сосредоточился и создал ямайский ром прямо в его чаше. В харчевню вошли трое мужчин в запыленной одежде, с кнутами через плечо, сразу закричали насчет вина.

Все расселись вблизи двери, чернобородый разочарованно повернулся ко мне.

— Показалось…

— Пей, — посоветовал я. — В мою честь подали лучшее вино.

Он взял чашу, с подозрением принюхался.

— Пахнет как-то не так…

— А выпить боишься? — спросил я.

Он хмыкнул и в три могучих глотка осушил всю чашу. Рожа моментально покраснела, затем стала темно-бурякового цвета, глаза полезли на лоб.

Целую минуту он не мог ни вздохнуть, ни выдохнуть, наконец грудь расширилась, жадно хватая воздух.

— Это… — просипел он, — что… за такое вино?

— Понравилось? — спросил я.

Он ответил хрипло:

— Да ему цены нет!.. Все внутри продрало, будто матерого ежа проглотил. Это что ж, тебя здесь так уважают?

— Да, — ответил я. — Только вино подают тайком, чтоб другие не просили. Сам знаешь, хорошего на всех никогда не хватает.

Он подумал, кивнул, дверь с громким скрипом распахнулась, на пороге появились рослые и крепкие мужики. Он снова оглянулся, я поинтересовался:

— Тебя ищут?

Не отвечая, он помахал им и смотрел, как те медленно спускаются в зал, плечами поводят угрожающе, каждое движение исполнено угрозы и напоминания, чтоб убирались с дороги.

Я налил из кувшина в свою чашу, а остатки вылил в большую кружку хлипкого мужика за соседним столом. Тот опешил от такой щедрости, а я уже сосредоточился, ловил вкус и аромат рома, чувствовал, как медленно тяжелеет в моей руке кувшин.

Трое силачей подошли к нашему столу. Я дружелюбно помахал рукой.

— Ребята, хотите драться?.. Я тоже. Любой спор мордобоем красен. Гостей встречают по одежке, а провожают — по морде! Только сперва выпьем. А то как-то скучно живем.

Чернобородый посмотрел на меня, на них, кивнул.

— Да, — сказал он важно, — возьмите вон ту лавку.

— И захватите кружки, — крикнул я. — Мы с вашим приятелем угостим вином, которое пьем сами… а вы даже не нюхали.

Один из прибывших, огромный детина с меня ростом, настоящий гигант, принес лавку и опустил по ту сторону стола. Другой принес кружки.

— Ну?

Я кивнул чернобородому, тот злорадно улыбнулся и начал наливать им этого особого винца. На меня покосился с недоумением, кувшин показался почему-то тяжеловат для полупустого.

— Хорошее вино, — приговаривал он, — вам понравится…

На этот раз мы оба с одинаковым интересом, довольно злорадным, наблюдали, как троица разом, словно близняшки, припала к кружкам. Только гиганту удалось выпить до конца, при его размерах не сразу дошло ощущение огня в глотке, пищеводе и желудке, а его двое друзей задохнулись после первых же глотков.

Я смотрел невозмутимо, чернобородый ехидно улыбался.

— Понравилось? — спросил он приятелей. — Мне тоже… Есть же люди, что пьют такое вино…

Голос его еще звучит, как прежде, но я уже ощутил приближение того блаженного состояния, когда язык начнет заплетаться, а рожа расплывется в довольной и бессмысленной улыбке. Его дружки смотрели на него вытаращенными глазами, не в силах ни вздохнуть, ни выдохнуть, будто каждый получил копытом под дых. Наконец один с трудом выдохнул, но вместо того, чтобы сказать что-то или хотя бы выругаться, схватил кружку обеими руками и сделал еще глоток, но уже осторожно, чуть ли не лизнул.

Чернобородый тихонько, но довольно ржал, однако на всякий случай наполнил себе чашу доверху, вдруг да не хватит. В кувшине осталось не меньше половины, но я на всякий случай добавил еще, пока на меня не обращают внимания, и я могу сосредоточиться.

Гигант тупо прислушивался к своим ощущениям, на меня смотрел с уважением, а чернобородый спросил у меня:

— Налить ему еще?

— Давай, — разрешил я. — Пить следует умеренно. Две кружки вина вполне достаточно. Потом, конечно, можно еще.

Он спросил с недоумением:

— Это как?

— Выпив всего кружку, — пояснил я, — я становлюсь другим человеком! Понял?

— Ну…

— Так вот тому другому тоже надо налить!

Он врубился наконец, захохотал, троица прибывших тоже заржала с превеликим удовольствием. Я подумал, что мне с моим запасом шуточек и приколов в этом мире цены просто нет.

Когда чернобородый снова наполнял всем чаши, дважды едва не промахивался. Один из группы завел веселую песню, его дружки подхватили. Довольные и веселые, про драку уже забыли, в самом деле нравится мне этот простой мир, где все простые и понятные, даже короли.