Ричард Блейд, пэр Айдена - [51]

Вся эта система весьма напоминала Блейду Древний Рим. Сходство усиливалось и тем, что многие ветераны служили на десять-пятнадцать лет дольше положенного, причем не ради более крупного надела, а из любви к приключениям и страсти к грабежу. Последнее, однако, в айденском войске не поощрялось — вся добыча, кроме взятой воином на теле врага, принадлежала императору.

Из ветеранов сорока — сорока пяти лет формировались самые боеспособные армейские части, и в южный поход бар Нурат взял три орды этих стойких и безжалостных бойцов. Вначале он даже хотел набрать из них все свое войско, но здравый смысл победил: пожилые, конечно, бились лучше, но долгий и тяжкий путь был не каждому по силам, тут требовались молодые и свежие солдаты.

Примерно пятая часть земель в центральных провинциях принадлежала лично императору. Из его деревень набирали парней в привилегированные армейские части — конную и пешую гвардию и десантные части Береговой Охраны. В гвардию брали тех, кто был повыше ростом и поприятней лицом — эти счастливчики служили только в столице, охраняя дворец, а также согласие и спокойствие в Тагре. В случае же серьезных неприятностей из форта у военной гавани могли в любой момент спуститься в город десять-пятнадцать тысяч ратников Береговой Охраны. Эти морские пехотинцы Айдена имели превосходную выучку и большой опыт кровавых стычек, внезапных налетов, грабительских рейдов и уличных боев. Теперь Блейд понимал, что целитель Арток не только отспорил — или выкупил? — у грозного бар Савалта непутевую голову Рахи; он добился, чтобы молодого Ригона оставили в столице — пусть всего лишь октархом, но в одной из самых привилегированных орд.

Привстав в стременах, Блейд бросил взгляд назад, на колонну хайритов, неторопливо тянувшуюся по дороге вслед за армейским обозом. Тароты шли по пять в ряд; всадники привычно дремали в седлах, иногда перебрасываясь парой фраз или делая глоток-другой из больших кожаных фляг с пивом. Было тепло, но не жарко, и налетавший иногда морской бриз чуть колыхал разноцветные вымпелы над каждой сотней. Блейд ехал с Ильтаром впереди отряда под зеленым флажком Дома Карот. За ними шли первая и вторая каротские сотни, потом — две осские, три — Дома Сейд, две — патарские и последняя, в самом конце, — кемская; чтобы собрать две тысячи молодых воинов, участия остальных семи кланов не потребовалось. За всадниками из Кема тянулся собственный обоз хайритов — сотня массивных телег с высокими, по грудь, бортами, над которыми колыхались полотняные тенты. Хотя и колеса их, и борта, и передки были окованы железом, да и в самих фургонах лежало немалое количество груза, каждый легко тащил один шестиног. У Блейда эти мощные сооружения всегда вызывали неподдельный интерес, напоминая ему знаменитые гуситские возы, с которых сторонники Чаши громили рыцарскую конницу.

— Хорошая дорога, добрая страна, — Ильтар с шумом втянул свежий утренний воздух и щелкнул пальцами. Сидевший сзади Ульм раскупорил флягу, и все по очереди глотнули — вождь, его кузен и оба оруженосца. — Равнина не похожа на хайритскую степь, — продолжил Ильтар, оглядывая пологие холмы, фруктовые рощи и поля, на которых трудились крестьяне, закапчивая сев, — но все равно — добрая страна. Правда, я слышал, что летом тут слишком жарко. Мы жары не любим.

— На юге будет еще жарче, — заметил Блейд, — Наш мудрый Арток предупреждал: там — словно в парной бане. Кстати, как тароты переносят жару?

— Тароты могут снести все, — с непоколебимой уверенностью произнес вождь. — А что вынесет его тарот, то стерпит и хайрит. Кроме отсутствия пива, конечно, — он снова отхлебнул из фляги и ухмыльнулся. Потом озадаченно наморщил лоб, что-то вычисляя, и вдруг заявил:

— Красивая и ласковая у тебя сестра, Эльс. Как ты думаешь, случись Тростинке стать твоей хозяйкой, ужились бы они в одном доме?

Блейд в этом сильно сомневался. И совсем не желал на собственном опыте проверять, ревнивы или нет женщины Хайры и Айдена. Тростинка прекрасно владела кинжалом и была сильной девушкой, но то, что он узнал в постели о Лидор за последние двадцать ночей, подсказывало, что дочь бар Ригона ни в чем не уступит дочери Альса. Тело у Лидор было крепким, как яблоко, и она на диво быстро обучилась всем ухищрениям любви, которых в арсенале многоопытного Блейда было припасено с избытком.

При этих приятных воспоминаниях губы его растянулись в улыбке. Ильтар, верно угадав причину веселого настроения кузена, несколько ошибся насчет объекта, его вызвавшего. Он озабоченно сказал:

— О дочери Альса стоит серьезно подумать, брат. В твои года пора обзаводиться семьей. И я, как обещал матери, выведу тебя на верную дорогу. Вот и пить — глоп-глоп-глоп! — он звучно глотал из фляги, — ты уже стал меньше… И франом владеешь, как прирожденный хайрит… Глоп-глоп-глоп! Эй, Ульм, откупорь-ка еще фляжку!

Блейд, пряча улыбку, прикрыл губы ладонью. Десять телег из ста везли бочки с пивом. Но надолго ли хватит этих запасов, если Ильтар начнет выводить его на верную дорогу такими темпами?

* * *

Армия пересекала айденскую равнину пятнадцать дней, разбивая бивак у очередного придорожного форта в одно и то же время — когда солнце на полтора локтя висело над горизонтом. Любой ратник мог легко определить этот час, ибо клинок короткого прямого меча имперского пехотинца имел ровно такую длину — или двадцать четыре дюйма. Расстояния между фортами тоже были строго определенными и составляли восемьдесят тысяч локтей — примерно двадцать миль, норма дневного перехода по ровной, вымощенной камнем дороге. При необходимости орды могли двигаться чуть ли не в два раза быстрее, но бар Нурат не собирался до срока утомлять войско.