Риббентроп. Дипломат от фюрера - [7]

.

Законченного образования Иоахим не получил, ограничившись школой 2-й ступени (Obersekunda). Отец хотел видеть сыновей военными, но оба категорически отказались (у Лотара обнаружились проблемы со здоровьем), заявив о желании жить за границей, путешествовать, а потом устроиться на службу в какую-нибудь из африканских колоний. Тягу подростков к экзотике подпитывали популярные романы Карла Мая «про индейцев», которыми в отрочестве зачитывались и Риббентропы, и Гитлер. Кроме лицея в Меце, братья успели поучиться в коммерческой школе в Гренобле, так что Иоахим «в дальнейшей жизни чувствовал себя особенно сильно связанным с миром французской культуры»^{16}. К хорошему знанию французского языка следовало прибавить хороший английский; спорт (в дополнение к верховой езде в Швейцарии они увлеклись лыжами и бобслеем) был отличным поводом для завязывания знакомств, — и вот осенью 1909 года Иоахим и Лотар оказались в Лондоне, где прожили почти год в семье врача-хирурга Уильяма Грендейджа в Южном Кенсингтоне. «Первое мое впечатление от Лондона было грандиозно: вот каков он, город великого Шекспира, город Диккенса и Шерлока Холмса… Уже в первый день своего пребывания в английской столице я вместе с братом часами ездил на крышах лондонских омнибусов из одного конца города в другой. Мы никак не могли наглядеться на снующий повсюду транспорт, на деловую жизнь этого мирового города… Здесь мы в буквальном смысле слова ощутили биение сердца всего мира. Какой опыт, какое влияние, какой огромный капитал, какое охватывающее весь мир трудолюбие требовались для того, чтобы поддерживать такую жизнь в беспрестанном движении!»^{17}

В этих словах — учитывая время и место их написания — можно увидеть мудрость «задним числом». Однако я верю в то, что Риббентроп думал так не только в 1945–1946, но и в 1909–1910 годах. Англичане смотрели на «пруссаков» хотя и с опаской, но при этом и с чувством нескрываемого превосходства. Молодая Германская империя видела в Британской империи не только главного конкурента в торговле и промышленности, но и возможного противника на поле боя. Между тем немцы сознавали, что им есть чему поучиться у англичан, которых они могли не любить, но уважали. Молодой Риббентроп, решивший стать «джентльменом» и «гражданином мира», выбрал правильную «школу жизни».

Осенью 1910 года неугомонные братья отправились в Канаду, в Монреаль навестить семью Гамильтон-Эвинг, с которой познакомились в Швейцарии: Иоахим ухаживал за их дочерью Кэтрин и даже подумывал жениться, но ее родители были против этого брака. Страна кленовых листьев понравилась им настолько, что планы относительно Африки были забыты^{18}. Однако надо было зарабатывать на жизнь, так как причитавшуюся часть капитала матери братья могли получить только по достижении двадцатилетнего возраста. По протекции Гамильтон-Эвингов Иоахим больше года проработал клерком в банке «Мольсон». «Мне сказали, что банковское дело — это фундамент канадского бизнеса, а именно этому я и хотел научиться. Так я провел в Монреале две зимы и одно лето и познакомился со всеми сторонами жизни этого крупнейшего канадского города: его серьезной деловитостью, развлечениями, зачастую отчаянным покером, спортом, теннисом, регби, а особенно со знаменитым канадским хоккеем»^{19}.

Молодой человек не гнушался и физическим трудом, хотя жизнь в Канаде в то время была дешевой, а золотая германская марка стоила дорого. Он работал на восстановлении рухнувшего в начале 1910 года Квебекского моста через реку Святого Лаврентия, а затем — на строительстве Национальной трансконтинентальной железной дороги между Монктоном и Виннипегом, испытав на себе «суровые условия жизни канадских первопроходцев» и увидев «во всем величии и во всей красе девственный канадский лес»^{20}.

Нелегкую, но насыщенную и интересную жизнь в Канаде прервал недуг, вынудивший Иоахима уехать в Германию на лечение (именно тогда ему удалили почку). Оправившись от болезни, он вернулся, заехав по дороге в Нью-Йорк. Там, по его словам, он работал хроникером в газете, но проверить это утверждение не удалось никому из биографов. «Эта, пожалуй, самая беспокойная на свете профессия позволила мне больше, чем все остальное, понять психологию американцев, их вечное стремление к действию, жажду новостей и сенсаций»^{21}. Этим его знакомство с Соединенными Штатами и ограничилось…

По возвращении Риббентропу уже не пришлось работать на строительстве — приобретенные связи и материнское наследство позволили попробовать себя в торговле немецкими винами. Приятная внешность, хорошие манеры, свободное владение несколькими языками, музыкальные и спортивные таланты (в феврале 1914 года Иоахим участвовал в конькобежных соревнованиях в США в составе национальной сборной Канады) открывали двери в лучшие дома Оттавы, включая резиденцию генерал-губернатора. Этот пост в то время занимал герцог Артур Коннаутский и Стратернский, третий сын королевы Виктории и брат покойного Эдуарда VII, которого юные Риббентропы видели в Вильгельмсхое вместе с его племянником — Вильгельмом II. Герцог говорил по-английски с немецким акцентом, а его жена принцесса Луиза Маргарита Прусская и вовсе предпочитала родной язык, которым владел весь ее оттавский двор. Обходительный юноша легко нашел с ними общий язык во всех смыслах слова. Званые вечера, концерты, любительские спектакли, маскарады, вист…