Резистент - [26]

Сглатываю ком в горле и надеваю наушники. Пока Адам разбирается с Гарри, стреляю еще несколько раз. Наконец вижу, куда попали пули, но дырки от них ниже, чем я думала. Недовольно поджимаю губы. Тренировка длится три часа, как обычно, но для меня они проходят быстро. Я начинаю понимать, почему держать винтовку нужно так, а не иначе. Это обретает смысл. И целиться нужно не прямо в точку посреди мишени, а чуть выше. Очень болят руки; после я обнаруживаю еще один синяк в придачу к остальным – на плече, он остался от приклада. Старые синяки уже успели пару раз сменить цвет, теперь они скорей «желтяки».

Вся моя жизнь в Центре – как соревнование с самой собой за приз, которого я пока не видела. Я не стремилась быть первой ни в школе, ни среди друзей. Когда у меня что-то выходило лучше других, это казалось обычной закономерностью, когда хуже – не слишком обидной мелочью. Здесь – по-другому. Здесь мне хочется превзойти себя. Теперь я действительно хочу в отряд – не потому, что так сказала Агата, а просто потому, что мне нравится все это. Нравится быть будущим разведчиком, нравится тренироваться и чувствовать себя частью элиты. Нравится даже то, что здесь почти нет девушек, и я выделяюсь на фоне остальных. Скорее всего, я заразилась от Гарри. Мне его ни за что не обойти, но я продолжаю сравнивать наши успехи. Вот в стрельбе он, например, не так уж хорош (но все же лучше меня).

Когда Адам приказывает сворачиваться, я первым делом стягиваю наушники. Без привычного гула в ушах слишком неуютно. Звуки окружающего мира тут же облепляют меня, и я чувствую себя более защищенной.

– Хорошо потрудились, отдыхайте.

– Почему винтовка? – интересуется Гарри. – Почему не пистолет?

– С винтовки на пистолет перейти легче, чем наоборот, – Адам пожимает плечами, расставляя оружие по местам. – К тому же в пути иногда нужно охотиться. На отряд будет одна винтовка и один пистолет. Не спешите: в первой разведке вряд ли придется стрелять. Учитесь на будущее.

– Разве в том заброшенном городе не могут встретиться люди?

– А ты собираешься их сразу пристрелить?

– Ну, – Гарри поднимает бровь, – а если они агрессивны?

– Чаще всего дикари просто убегают, прячутся. Но, скорее всего, мы их даже не встретим.

Гарри любит спорить, по его лицу я вижу, что он хочет сказать что-то еще, но Адам выскальзывает из галереи.

Мы возвращаемся в жилой блок, я иду в душ. Здесь я всегда одна: Алиса купается в другое время, а больше никто женским душем в этом крыле не пользуется. Так что можно плескаться, сколько душа пожелает, никто не подгоняет и не стоит над душой. Плохо только, что нет ванны, она была бы очень кстати.

После душа иду в комнату и застаю Алису на своей кровати. Останавливаюсь в дверях в надежде, что соседка уйдет сама, но та вроде дрыхнет. Переодеваюсь, время от времени поглядывая на Алису. Ну не может она спать, когда я так громко хожу совсем рядом. Наверняка просто из вредности легла на мою кровать и делает вид, что спит. Чтобы проверить мою реакцию или что-то такое. Так что я веду себя спокойно, как удав. Переодеваюсь и сажусь на стул, раз уж кровать занята.

– А, ты вернулась, – как ни в чем не бывало подает голос Алиса. – Теперь твоя кровать – та, я их сравнила, и эта вроде больше. У меня на той ноги не помещаются.

Длину своих ног она, конечно, преувеличивает. Да и очевидно, что кровати абсолютно одинаковы. Выводит меня из себя?

– Как скажешь, – пожимаю плечами.

– Тогда убери свои вещи из этого шкафчика.

– Легче поменять шкафчики местами, чем полностью перекладывать все, что внутри.

– Но я хочу этот шкафчик, раз уж эта кровать моя. Он же не просто так тут стоит.

Если она и правда пытается вывести меня из себя, то у нее выходит.

– Ладно, я займусь этим после ужина.

– Отлично, будет, чем себя занять, – не выдерживаю и поворачиваю к ней голову. Она сидит, уперев локти в колени, и в упор смотрит на меня. – А то по ночам в чужие комнаты ходишь, разговоры подслушиваешь.

Ах, вот в чем дело. Ей рассказали о моем визите. И к чему этот цирк? Могла бы спросить напрямую.

– Я не подслушивала. Стенка слишком тонкая.

– «Стенка тонкая», – передразнивает она. – Я в курсе, что ты тоже о прослушке знаешь. Раз пошла предупреждать. Они тебе спасибо передавали, да только мне это странным кажется. Откуда ты знала, что слушают?

– Видела микрофон в прежней комнате, – вру я. Не хочу говорить об Агате.

– Я здесь давно все выкрутила. Вот только раньше они думали, что тихо у меня оттого, что я одна живу. А теперь станет ясно, что это микрофон умер. Спасибо.

– Я не напрашивалась в эту комнату, – огрызаюсь я. – Думаешь, что я мечтала жить в изрисованном хламовнике? Тут темно, как в гробу, еще и дымом пахнет.

– Чем-то не нравится моя комната?

Да, не нравится – тобой! Молчу из последних сил. И так все ясно.

– Можешь собирать свои вещи и выметаться, – говорит Алиса.

– Было бы куда.

– А ты к Адаму подойди, он же тебе все время сопли подтирает. Пусть найдет принцессе новую комнату.

– Слушай, – собираю остатки спокойствия в кулак, – можешь сколько угодно меня доводить, я отсюда никуда не денусь. Как уйду в разведку – будешь отдыхать. А до тех пор делай вид, что не видишь меня. И я поступлю так же. И уходи с моей кровати.