Резиновый бэби - [26]

– Господи, да что уж можно подумать...

– Извините...

– Она красивая?

– Наверное...

– ...

– Сейчас мне кажется, что красивые так долго не звонят...

– Я думаю, она просто видела, что вы прошли не один. Вот она и расстроилась. Разозлилась скорее, а завтра вы ей все объясните, и она вас простит.

– Я не буду ничего объяснять. Мы расстались, она просто не хочет это понять.

Звонок звонил и звонил, а мы сидели и молчали. Наконец стало тихо.

Он встал и опять подошел к окну.

– Ну все...

– Что?

– Она у машины... Так. Водитель догадался отвезти ее домой... Извините, придется еще подождать. Сейчас он ее отвезет, а потом мы наконец подбросим вас...

– Я лучше закажу такси.

– Хорошо, мне очень неудобно, что так все получилось...

– Да ничего...

– Я закажу вам такси... Вы ведь даже адреса моего не знаете...

Он включил свет и прошел на кухню. Я осмотрелась. Дорогой интерьер, звенящая чистота, много всякой техники, огромный телевизор и ни одной книги.

Негромко заиграла музыка.

* * *

– Сказали, что машина может быть не раньше чем через сорок минут... Мой водитель приедет быстрее, так что я заказывать не стал.

Он вернулся без пиджака, в белой рубашке и от этого выглядел еще моложе.

– Вот вы бы не стали так долго звонить в дверь, я знаю!

– Нужно было ей сразу открыть и все объяснить, и ничего бы не было, я вас уверяю.

– То есть вы думаете, она бы успокоилась, когда застала меня дома, ночью, наедине с красивой женщиной.

– Я настолько старше вас, что не думаю...

– Насколько?

– Что?

– Насколько вы старше меня?

– На много...

– Сколько?

– Много.

Помолчали.

– Смешно, я впервые скрываю свой возраст.

– А вы не скрывайте.

– Не скажу...

– Здорово!

– Да уж...

– Вы будете? Мне привезли хорошего вина. Только не спрашивайте опять, сколько мне лет и можно ли...

* * *

Пробка сломалась напополам. Он внимательно прочитал этикетку. Принес другую бутылку.

Я осторожно взяла бокал за тонкую ножку. Вино каталось по стеклу, оставляя масляный след.

– Можно быть с вами откровенным?

Я пожала плечами.

– Я расскажувам про себя... У меня был брат-близнец. Он задохнулся при родах... То есть я оказался просто более активным, а он, видимо, джентльменом... Он пропустил меня вперед, а сам не успел. Вообще печальная история, с тех пор у меня ощущение одиночества постоянное. Гнетет оно меня днем и ночью. Я все время будто спрашиваю себя: почему я? И ничто никогда это ощущение не может изменить. Я даже пытаюсь жить за нас двоих. Но это не просто... Незавершенность какая-то и вина... Кажется, я мог бы тогда что-то изменить. Не мог, конечно, но сейчас кажется, что мог...

Он замолчал и посмотрел в окно, потом повернулся ко мне.

– Ну, что скажете, инженер человеческих душ?

– Правду?

– Конечно.

– Не было у вас брата-близнеца.

– А вы откуда знаете?

– От верблюда...

– Я хотел, чтобы вы меня пожалели.

– Я вас пожалела.

– Я просто хотел выглядеть...

– Зачем?

– Не знаю...

– Больше не пейте. – Я отвернулась.

– Я не пьян.

– Я пойду, в конце концов, поймаю машину на улице.

– Обиделись?

– Нет.

– Хорошо. – Он взял в руки телефон. – Ты где?

Я видела, как на скулах у него появился румянец.

– Давай.

– Он совсем недалеко. Подъедет, тут же перезвонит. На улице вы сейчас вряд ли что-то поймаете. Тем более что машина уже близко.

– Хорошо.

– На самом деле я у родителей один. И как вы думаете, о чем я все время мечтал?.. Я мечтал о запретах. Я мечтал, чтобы мне сказали – нет, а мне все разрешали... Все что угодно. Я ждал, когда, в конце концов, мне скажут нельзя, а мне говорили – конечно, и умилялись. Всех друзей вечером загоняли по домам... Не мог же я шляться один... Мне давали денег, когда их ни у кого не было. Тогда у меня стали брать взаймы, и скоро мне стало казаться, что со мной дружат ради денег... Мне можно было одному на дачу, когда я только захочу, но со мной никто не мог поехать, потому что других не пускали... Даже пить было неинтересно... Все завидовали тому, какие у меня предки... А я думал, что им все равно...

Вино кружило голову, музыка успокаивала.

* * *

Зазвонил телефон – он взял трубку и поморщился.

– Дома... Я не буду это обсуждать... Да, не один.

Повесил трубку и замолчал.

– Я не люблю одиночества. Я, видимо, слишком неинтересный собеседник для себя самого.

Опять ожил телефон.

– Водитель?

Он поднял глаза на меня, кивнул и не отвел взгляд.

– Отлично!

Я вскочила.

– Не торопитесь, я вас провожу.

Он держал пальто за воротник, а я никак не могла попасть в рукав, и когда наконец попала, он обнял меня, закрывая полы.

– Мне сорок два... – выпалила я.

– Хорошо.

– Чего уж хорошего...

– Все хорошо...

Я растерялась, но только на минуту, потом быстро прошла к дверям.

В подъезде, у лифта курил невысокий прыщавый подросток.

– Здравствуйте, – вдруг сказала я, пряча глаза, голосом заведующей учебной части.

– И вам доброй ночи! – Подросток, ухмыляясь, затушил бычок в банку из-под пива.

Двери лифта плавно съехались, улыбка в брекетах вместе с подростком исчезли, и мы опять остались вдвоем.

– Не нужно только со мной ехать.

– Простите, что так все произошло.

– Да уж...

Дождь все еще колотил по городу. Я села, машина тронулась, брызнув водой, и медленно поплыла через ворота направо, а он все стоял раздетый у подъезда, в белой светящейся рубашке.