Режим гения. Распорядок дня великих людей - [7]

Вольтер (1694–1778)

Французский философ и писатель эпохи Просвещения предпочитал работать в постели, особенно в свои поздние годы. Как рассказал один из знакомых Вольтера, частенько навещавший его в 1774 г., утро мыслитель проводил в постели, читая и диктуя новую книгу одному из секретарей. В полдень поднимался и одевался. Затем принимал посетителей или, если никто не пришел, продолжал работать, подкрепляясь кофе и шоколадом (он не обедал). Между 14.00 и 16.00 Вольтер вместе с главным секретарем Жаном-Луи Ваньером объезжал в карете поместье. Затем он вновь работал до восьми вечера, а потом выходил к ужину в компании вдовствующей племянницы (и своей многолетней любовницы) мадам Дени и других домочадцев. На этом рабочий день не заканчивался: после ужина Вольтер возобновлял диктовку и продолжал ее порой до глубокой ночи. Согласно подсчетам Ваньера, они работали в среднем по 18–20 часов в сутки. Вольтера такой расклад вполне устраивал. «Обожаю жить в клетке», – писал он.

Бенджамин Франклин (1706–1790)

Знаменитый «план Франклина», который великий просветитель включил в свою «Автобиографию», предусматривал достижение морального совершенства за 13 недель. Каждая неделя посвящалась одной конкретной добродетели – умеренности, опрятности, терпению и так далее, а все отступления от добродетели фиксировались в календаре. Франклин был уверен: если он сумеет на протяжении недели хранить верность избранному качеству, это войдет в привычку и можно будет перейти к следующей добродетели, причем каждый раз он будет допускать все меньше отступлений от идеала. Проступки отмечались черными точками в календаре, покуда преображение не завершалось, после чего, думал Франклин, ему потребуется лишь периодический «осмотр и ремонт» укоренившейся морали.

План удалось в какой-то мере осуществить. Сначала он повторил этот цикл несколько раз подряд, затем назначал себе один курс ежегодно, а там и раз в несколько лет. Но добродетель Порядка – «Пусть все вещи лежат на своих местах и каждому делу отводится свое время» – так и ускользнула от него. У Франклина отсутствовала природная склонность хранить бумаги и прочее имущество в строгом порядке, а усилия по поддержанию порядка давались ему с таким трудом, что он чуть было не бросил дело. К тому же его бизнес, типография, постоянно требовал внимания, и Франклин не всегда мог следовать намеченному им жесткому расписанию. Идеальный распорядок дня, также внесенный в маленький «дневник добродетели», выглядел следующим образом:

Это расписание было составлено прежде, чем Франклин добавил к ежедневной рутине любимую привычку своих более поздних лет – воздушные ванны. В ту пору для бодрости рекомендовалось принимать холодные ванны, однако Франклин счел, что холодная вода приводит к ненужному сотрясению организма. Он писал другу:

«Я обнаружил, что моему организму куда более полезен другой элемент, а именно холодный воздух. С этой целью я встаю рано утром, усаживаюсь у себя в комнате совершенно обнаженным и провожу так полчаса или час, в зависимости от сезона, за чтением или работой. Упражнение это отнюдь не болезненно, скорее приятно, и если после этого я возвращаюсь в постель до того, как окончательно одеться, то мне удается дополнить ночной сон еще часом или двумя самой приятной, какую только можно вообразить, дремоты».

Энтони Троллоп (1815–1882)

Неизменная привычка садиться за письменный стол спозаранку сделала Троллопа автором 47 романов[20] и 16 других книг. В «Автобиографии» Троллоп описывает свой рабочий день, каким он был в Уолтем-Кроссе (Англия) на протяжении 12 прожитых там лет. Большую часть этого времени он служил по почтовому ведомству – поступив на службу в 1834 г., а в отставку вышел лишь 33 годами позднее, уже опубликовав более двух десятков книг.

«У меня было заведено каждое утро усаживаться за стол в 5.30. Старый слуга, которому было поручено меня будить и приплачивалось пять фунтов в год за такую службу, не знал пощады. За все годы в Уолтем-Кроссе он ни разу не запоздал с чашкой кофе, которую должен был приносить мне спозаранку. Полагаю, ему, более чем кому-либо другому, я обязан своим нынешним успехом. Начиная столь рано, я успевал завершить свой литературный труд до того момента, когда наступала пора одеваться к завтраку. Думается, все, кто знаком с литературной работой, кто занимался этим ремеслом ежедневно, согласятся со мной в том, что за три часа в день возможно произвести все, что нужно. Однако надо тренировать себя таким образом, чтобы эти три часа работать непрерывно, воспитать свой ум так, чтобы не оставалось потребности сидеть праздно, грызя свое перо и таращась на стену перед собой, покуда придут слова, годные для выражения очередной идеи. В то время я выработал привычку и сохраняю ее по сию пору, хотя в последнее время сделался несколько снисходительнее к самому себе: я требовал с себя по 250 слов в каждые четверть часа и, работая, клал перед собой часы. Я убедился, что 250 слов ложатся на бумагу столь же неукоснительно, как идут мои часы. Однако эти три часа не были целиком посвящены писанию. Я начинал работу с того, что перечитывал сделанное накануне, – это отнимало полчаса, покуда я взвешивал и пробовал на слух звучание слов и фраз… Такое распределение времени позволяло мне производить по десять страниц романа обычного формата в день, и, если не нарушать режим, таким образом можно было получить за год три романа – каждый из трех томов, то есть именно то количество, что так сильно удручило издателя с Патерностер-Роу