Резервы человеческой психики. Введение в психологию активности - [17]

На страницах «Пчелы» освещались и такие психологические вопросы, как сущность человеческой памяти, состояний сна и бодрствования, разума и мудрости. Излагая особенности деятельности разума, неизвестный автор рассматривает его проявления в неразрывной связи с чувствами и исходит из того, что разум — светлое начало в человеке, чувства — темное. Между ними идет непрерывная борьба. Низменная природа чувств проявляется в том, что люди, «ослепленные» какой-либо страстью, теряют контроль над своими действиями, уподобляясь «болящим огнем зело и не чюющим, что творять или что молвять» (больным горячкой, не сознающим, что делают и что говорят). Поэтому не может быть никакого согласия между разумом и чувством. В самой природе страсти лежит то, что она омрачает ум так же, как облака закрывают солнце («Многажды осеняють облаци солнце, а страсть ума»).

Практический вывод, следующий из этого положения, состоит в том, что в повседневной жизни необходимо всячески охранять свой ум от порабощения его страстью, гнать от себя мысль о том, что может увлечь на путь страстного поведения. Ум не уничтожает самой страсти, но он может ей противодействовать («ум не искоренять страсть, но супротивится»). Этой концепции уже нельзя отказать в целостности. Вместе с тем дуалистическое противопоставление души и тела, разума и чувства прямо вытекало из общепринятых официальных религиозных догм.

Оценивая общее содержание «Пчелы» и тот круг вопросов, который непосредственно примыкал к практической жизненной психологии человека, следует признать их достаточную полноту, о чем свидетельствуют и названия отдельных статей: «Слово о душе», «Слово о мудрости», «Слово о сне», «Слово о вольнем и невольней», «Слово о ярости и о гневе» и т. п.

Следующим литературным источником, в котором достаточно полно выражены господствовавшие в тот период (XIII в.) взгляды на природу и психологию человека, является «Толковая Палея». Это сборник библейских и апокрифических высказываний, приводимых для толкования «Ветхого завета». Интересно, что религиозные и мистические рассуждения неизвестного автора довольно часто соседствуют в нем со стремлением объяснить явления природы и сущность человеческого организма вполне материальными причинными силами. И здесь вопросы психической деятельности человека трактуются с точки зрения традиционного представления о душе и теле как вечно противоборствующих началах. Либо душа, либо тело непременно берут верх в этой борьбе. Если душа действует в тесном содружестве с умом («в сужичьстве едином спрягшася»), то совместными усилиями они подчиняют себе «телесный сосуд». Но, с другой стороны, тело может «поработить душу и ум», и тогда душа «нечистоты и всякого скаредья (мерзости) исполниться и… в бесконечную погибель вовлечеться».

Ум, по разумению автора «Палеи», — судья и регулятор всех рождающихся в сердце желаний и страстей. А сердце — источник всевозможных «неправедных», «лукавных» и «лихих» «помышлений», толкающих человека на «безумье», когда торжествует плоть и забывается душа. «Наводя» «разум на безумье», осмысливая свои желания и влечения с точки зрения норм общепринятого поведения, человек добивается того, что пламя страстей, клокочущих в «окаянном» теле, затухает и страсти теряют свою власть. Характерно, что мозг здесь представлен как синоним ума, тогда как сердце — источник желаний и влечений. К сердцу тоже «сходятся» нервы, «жилы», приносящие ему «всяко чютие», т. е. всевозможные ощущения.

В литературном памятнике XI века «Диоптра» («Зерцало»), автором которого был византийский писатель Филипп Пустынник, подчеркивается, что в «прениях», происходящих между душой и телом, активным началом оказывается тело, а не душа, т. е. душа ставится в подчиненное отношение к телу. Душа тем не менее причастна к божеству и потому именуется «божественнейшей». Плоть же есть носитель всего низкого и греховного в человеке, в соответствии с чем ей дается ряд уничижительных эпитетов: «мерзкая», «гнусная», «сквернавая», «всезлая» и т. п. Декларируя простоту и неделимость души, автор «Зерцала» в то же время различает в ней три «силы» и две «части». Три душевные силы — это разум, чувство (гнев) и желание (похоть). Из двух частей дупш одна — «словесная», другая — «безъсловесная». Словесная часть души берет свое происхождение «от бога», от «вышняго и небеснаго мира». Что касается чувства и желания, то они зарождаются в органах тела и «примешиваются» к душе. Они не составляют душу в собственном смысле этого слова и после смерти человека «отъемлються от нея, яко чюжая». В соответствии с этим «зависть», «злопомнение», «боязнь» и тому подобные предосудительные чувства трактуются не как «свойства», а как «страсти» (заблуждения) души.

К концу XV века интерес к вопросам психической жизни человека настолько усилился, что возникла потребность в специальных произведениях на эту тему. Первым опытом в этом направлении явилось сочинение Нила Сорского — крупного церковнополитического и литературного деятеля последней четверти XV — начала XVI века.

Будучи «пострижепником» Кирилло-Белозерского монастыря, он имел возможность пользоваться его богатейшими книжными собраниями. Отсюда же он отправился в Константинополь и на Афон, где изучил греческий язык и ознакомился с собранием книг афонских монастырей, имевших сочинения Аристотеля, Платона, Гомера, Софокла, Геродота и других античных авторов. Здесь же он проявил интерес к учению «исихастов» — представителей религиозного направления, призывавшего человека к отчуждению от «мирской суеты», и по возвращении на родину начал проводить их идеи в жизнь.