Резерв высоты - [56]

— Отворачивай, прикрою!

— Орелики, за мной, на запад!

Богданов отбил атаку на Кутейникова и тоже направился к «бомберам», которые, не долетев, сбросили бомбы, развернулись и мелкими группами, оставляя полосы дыма, уходили на запад. До них было километров пять.

Богданов понял, что «мессеры» не дадут поживиться Вот они атакуют, хочешь не хочешь, отворачиваться надо, а это отставание. Эх, жаль, не смог сразу взлететь со своими! Несколько минут боя с «мессершмиттами» прошли безрезультатно для обеих сторон. Богданов вместе с другими вернулся на аэродром.

К этому времени стали садиться летчики эскадрильи Кутейникова. Последними сели Овечкин и Гончаров. Выскочив из кабин, Вася и Ваня бросились навстречу друг другу со словами:

— Видел?

— Нет, — сказали друг другу оба.

— Значит, погиб, — произнес Ваня Гончаров и заплакал. Когда Богданов подошел к сержантам, они оба плакали, как малые дети, без конца пересказывая, как все было, ругая себя, что не сберегли командира.

— Гончаров, кто сбил Фадеева?

Ваня толком не видел; но твердо ответил, что «мессершмиттов» не было.

— Овечкин, что ты скажешь? — добивался чего-то конкретного Богданов.

— Я получил команду атаковать левого ведомого, и я его поджег, потом атаковал следующего, — ответил Овечкин.

— Поздравляю, Овечкин! Сбитые вами с Фадеевым три бомбардировщика мы видели с земли, но что случилось с самим Фадеевым? Успел он выпрыгнуть?

— Я видел разрушающийся самолет, но парашютиста не видел.

— Фадеев что-нибудь сказал вам?

— Нет.

Богданов понял, что Фадеев попал под огонь бомбардировщиков. Значит, погиб Анатолий. Комэск отошел в сторону, закурил. Потеряли три экипажа многовато для полка истребителей в одном бою. Жаль одинаково всех, но Фадеева особенно. Хороший был боец, мог бы стать отличным командиром. А ты, Богданов, не сумел уберечь его от беды.

Ночью на поиски Анатолия выехала небольшая группа во главе с воентехником второго ранга, техником звена Фадеева. Утром была послана еще одна группа в другой район. К вечеру нашли место падения бомбардировщиков. Местные жители передали поисковикам задержанных немецких летчиков, выбросившихся с парашютами. Самолет Фадеева как в воду канул. Богданов, принимая доклады о безрезультатных поисках, подумал: может быть, действительно он упал в Дон или в плавни, попробуй найди.

Три дня поисков ничего не дали, и командир полка приказал их прекратить. Вскоре последовала команда полку Давыдова перелететь на другой аэродром северо-западнее Ростова.

Сержанты, ведомые Фадеева, с тяжелым чувством покидали Батайский аэродром. К их боли добавилась и обида. Ехать им пришлось на видавшей виды полуторке — Богданов и комиссар полка отобрали у них самолеты.

Техник звена добился разрешения оставить в Батайске одного моториста для дальнейших поисков. Богданов понимал, что искать Фадеева бесполезно, слишком много доводов было за то, что он погиб, но отказать технику в просьбе не смог.

Глава VIII

1

Простившись с Фадеевым, Вика пошла на железнодорожную станцию, обдумывая по дороге, что нужно предпринять, чтобы скорее попасть на фронт. Она перебрала десятки вариантов, в которых могла бы проявить мужество и отвагу, готовность к любым испытаниям. Мысленно видела себя совершающей героический подвиг то в роли санитарки, то снайпера или автоматчика, израсходовавшего боеприпасы, бросающегося под танк с гранатой. Затем фантазия ее поднялась так высоко, что она оказалась за штурвалом самолета. Занятая этими размышлениями, Вика не заметила, как добралась до своего временного места жительства. Она обняла бабушку, сказала ей: «Я скоро приду» — и отправилась на поиски Тропининой.

Шура была сейчас единственной из прежних подруг, оставшихся в городе. После освобождения Ростова они виделись однажды и, не выясняя намерений друг друга на дальнейшее, разошлись по своим делам. На этот раз Вике не повезло, Тропининой дома не оказалось. Но утром, едва они с бабушкой успели позавтракать, в комнате появилась Шура.

— Доброе утро! Ты у меня была вчера?

— Да. Стучала, стучала в дверь, никто не ответил. Потом смотрю, твоя мама вдет, на базар ходила. Сказала, что ты должна на днях возвратиться. Куда ты исчезла?

— На заработки ходила, — засмеялась Шура. — Целую неделю рыла картошку в поле и на огородах у знакомых. Есть-то маме нечего.

— А тебе, Шурочка?

— Мне она не понадобится. Я думаю, мы с тобой подадимся в другое место. Мама сказала мне: «Тут был „смерч“, искал тебя, судя по поведению — у него какая-то блажь в голове».

— Ладно, пошли на улицу, — предложила Вика.

— Зачем на холод-то пойдете? Говорите здесь. Я в ваши дела встревать не буду, — сказала с обидой Елизавета Петровна.

— Спасибо, бабуся, но нам кое-куда нужно наведаться, — вежливо ответила Шура.

Подруги выскочили на улицу, осмотрелись и, не сговариваясь, пошли в сторону военкомата.

— Шура, скажи, ты любишь Глеба?

Тропинина удивленно посмотрела на Вику и спросила:

— Ты меня разыскала для того, чтобы узнать, люблю ли я Глеба?

— Конечно же, нет. Просто я вспомнила, когда Фадеев появился перед Ниной — он такими завороженными глазами смотрел на нее! Я бы полжизни отдала за один этот взгляд!..