Резчик. Том 6 - [55]

— Тогда договорились. Сейчас я насчёт повозки распоряжусь.

— А можно… — быстро сказала девушка, остановив меня. — Забрать у стражника кулон мамин и… цепочку.

— Заберу. Подождите немного.

Дождавшись, пока они кивнут, я вышел в коридор. Бруну и легат меня терпеливо ждали, о чём-то разговаривая.

— Ты с ними знаком? — спросил Бруну, показывая взглядом на камеру.

— Нет. Но это не мешает мне эту парочку помиловать. У меня вопрос, кто додумался посадить их в темницу?

— А что? — не понял Бруну, снова посмотрев в их сторону. — Сам проверял, никаких ошибок не должно быть.

— Здесь собралось немало сильных потомственных магов, но конкретно эту пару я почувствовал ещё до того, как мы в крепость въехали. Ты даже не представляешь, насколько они талантливы. Поэтому я беру их на содержание и отправлю учиться в столицу. И это не обсуждается!

— Как скажешь, — он примиряюще поднял руки, видя мой настрой. — Нужны они тебе, бери, ради всех богов.

— Уважаемый Тамиан, — обратился я к целителю, — разместите пока девушек в Вашей повозке.

— Как скажете, Герцог, — он кивнул.

— И ещё, — я посмотрел на префекта крепости. — Кто-то из стражников забрал у них кулон и цепочку, пусть вернёт. Имущество мятежников принадлежит Империи, и если он его присвоил, то это серьёзный проступок.

— Кто?! — рассердился префект. — Дороги отправлю строить до конца жизни! На север, к оборотням!

У стоявшего поблизости стражника немного вытянулось лицо, и мы все одновременно посмотрели на него.

— Виноват! — выпалил он. — Не успел сдать начальнику смены! Забыл!

Он сунул руку за пазуху, вынимая несколько золотых цепочек, кулон, серьги и даже две броши с камнями. Вот так, просто охапкой и извлёк драгоценности.

— Забыл он, — не разжимая зубы, сказал префект.

Я протянул руку, забирая награбленное.

— Простите, герцог, — сказал префект. — Это традиция, каждому мятежнику дозволяется взять с собой простое украшение, кольцо, цепочку, серьги, чтобы обменять на что-нибудь у стражи. Это может быть бутылка вина, сладкий пирог, фрукты или немного лунного порошка. Все украшения идут в казну легиона и делятся поровну между тремя сменами, работающими в тюремных помещениях.

Я прочёл его намерение дать по шее стражнику за то, что тот утаил украшения и не поделился с остальными.

— Не знал, что такая традиция есть, — сказал я, посмотрел на Бруну, на что тот кивнул. — Хорошо, никого наказывать не надо, раз так положено, но эти украшения я заберу.

— Конечно, — быстро покивал префект, а стражник ещё больше помрачнел, прикидывая, что ему придётся восстанавливать потерянное из своего кармана.

— Всё, больше меня здесь ничего не интересует, — сказал я. — Пора их уже везти на площадь.

— Дело, — одобрительно закивал Бруну, хлопнув меня по плечу. Испугался, наверное, что я сейчас начну всех подряд от топора спасать.

Пока мы ждали во дворе, первыми вывели сестёр, усадив в повозку целителей. Я только сейчас подумал, что не спросил, как их зовут. Затем из здания начали выводить семью герцога. Род, правивший этими землями много лет, уважаемый в столице и имевший огромное влияние. Что в их умах пошло не так, чтобы открыто выступить против империи? Если бы не малодушие и жадность главы семьи, если бы он сразу пошёл к императору и принял справедливое наказание, то они бы потеряли только титулы и немного влияния. Почему они думали, что две провинции, отрезанные от центра, смогут противостоять огромной Империи, я понять решительно не мог. Бруну на них смотрел холодно, как смотрит победитель на поверженного противника. Ни жалости, ни сочувствия в его взгляде. Дай ему топор в руки, лично обезглавит, чтобы время не терять и не возиться целый день.

Один из мужчин, которого выводили в числе последних, поднял истерику, пытаясь вырваться и побежать к нам, чтобы просить о милости, но стража довольно быстро его урезонила, применив один из сдерживающих жезлов. Мужчину срубило как подкошенного, и его просто потащили в повозку. Кто-то из женщин плакал, но почти все держали себя в руках, пытаясь не показывать слабость. Надежды на прощение или милость никто не питал, поэтому и старались принять смерть с гордо поднятой головой. Мой старый знакомый как-то рассказывал, что сидел в темнице с приговорённым к смерти через повешение. Тот тоже храбрился, говоря, что встретит смерть, глядя в глаза барону. Но когда за ним пришли, потерял сознание от страха. Когда его к месту казни тащили, даже ногами переставлять не мог от слабости. Так что Крус ещё неплохо держались. В итоге, двадцать два человека довольно тесно погрузили в четыре повозки, и мы неспешно отправились в город.

Жители столицы провинции с самого утра праздновали. Вдоль улиц появились флаги и растяжки с разноцветной тканью в цвета империи. На всех площадях устраивали ярмарки с раздачей беднякам еды из обозов легиона. Но главное столпотворение было в центре города, где установили большой эшафот и высокую трибуну для важных гостей. Люди занимали места на площади ещё с рассвета. Настоящее раздолье для уличных карманников. Городская стража умело теснила толпу, позволяя всадникам и повозкам проехать к помосту. Я никогда не посещал публичные казни, даже когда в столице казнили сторонников мятежа, устроенного Теовинами. Здесь же для нас с Бруну и двух легатов построили отличное место, чтобы насладиться зрелищем. И будь моя воля, я бы и это мероприятие пропустил.