— Есть одно важное дело, — шепчет он. — Пойдешь со мной? На пруд…
— Зачем?
— Это пока тайна… По дороге расскажу.
Андрейка вообще не против тайн. Но сейчас… На улице холодно. А пруд далеко, и сугробы там высоченные. А тут одевайся и шагай…
— Ты, Павлик, всегда выдумываешь, — недовольно бормочет он и трет слипающиеся глаза. — Вон какой мороз. И спать хочется. А если мама узнает…
— Не узнает. Мы скоро… Ну, пойдем.
— Не хочу. — Андрейка зябко двигает плечами и плотней запахивает одеяло. Павлик, прищурившись, смотрит на него.
— Эх, ты! Испугался, — говорит он наконец. — Я думал, ты настоящий друг, а ты…
— Я трус, да? — обижается Андрейка.
— И совсем ты не трус. Ты просто еще маленький, — спокойно отвечает Павлик.
И он уходит. Андрейка растерянно смотрит на тихо закрывшуюся дверь. Конечно, лучше всего окликнуть Павлика, сказать, что оденется и пойдет с ним, но время потеряно.
Андрейка снова ложится. За окном мигают скучные равнодушные звезды. Им все равно, будет ли теперь Павлик дружить с Андрейкой. Хочется заплакать от обиды, но еще сильнее хочется спать, и Андрейка засыпает.
Узкая, как ниточка, тропинка темнела среди сугробов. Павлик пробрался по ней на середину пруда, к проруби, вытащил из-за пазухи топорик и ударил по кромке льда. Брызнули, сверкая в лунном свете, осколки. Павлик ударил еще несколько раз и отколол большой кусок льда. Он облегченно вздохнул и поднялся с колен.
Голубовато искрился снег. Черные тени падали от редких сосен, замерших на берегу. За соснами ярко светились оконные квадраты пятиэтажных корпусов, недавно выросших на окраине. Павлик поднял кусок льда и посмотрел сквозь него на луну. Яркий диск сразу же скривился в бесформенное пятно, золотыми ручейками разбежался по ледяным изломам. Лед был хороший, без пузырьков.
Павлик снова взглянул на луну простым глазом, и она превратилась в обычный желтый круг. Но Павлику показалось, что он видит покрытую неприступными горами планету. По раскаленным скалам хлещут метеоритные дожди, в ущельях лежит глухая таинственная мгла. И где-нибудь на уступе голого гранитного склона блестит в ярком солнце заброшенный туда ракетой вымпел. Добраться до него нелегко. Ноги по щиколотку вязнут в вулканической пыли. Солнечные лучи нагревают скафандр. В наушниках сквозь шум и треск космических помех звучат тревожные сигналы. Это беспокоятся о Павлике его товарищи — Олег и Галка, которые остались в космолете.
— Все в порядке, друзья, вымпел найден! — отвечает им Павлик. Он поднимается на вершину утеса. Ослепительные неподвижные звезды горят в бархатно-черном небе рядом с солнцем. С другой стороны горизонта, над фантастическими нагромождениями скал, повис громадный голубой глобус — Земля. Когда солнце уйдет за рваную кромку дальнего хребта, от Земли по склонам лунных кратеров и каменистым равнинам разольется синеватый свет…
Холод, забравшийся за воротник, заставил Павлика вернуться на Землю. Но, шагая домой, мальчик продолжал мечтать. Он будет астролетчиком, в этом Павлик совершенно уверен. Галка тоже не хочет отставать. Она даже придумала название для своей будущей профессии: штурман межпланетных трасс. А Олег еще совсем недавно отказывался покидать родную планету. Уже давно он решил стать капитаном экспедиционного судна. Он хотел водить корабли вроде немагнитной шхуны «Заря» и заранее исчертил все карты в учебнике географии синими пунктирами будущих рейсов. Однако друзьям удалось доказать Олегу, что если не на Марсе, так на Венере обязательно будут открыты моря, и капитаны окажутся там даже нужнее, чем на Земле. И Олег согласился. В конце концов, не расставаться же им!
Сегодня утром Павлик, Олег и Галка решили строить телескоп. Не какую-нибудь трубку с очковыми стеклами, а громадный, длиной метра в четыре, чтобы не только Луна, но и все планеты были видны как на ладони. Три больших листа фанеры для раздвижной трубы обещал достать Олег. Галка сказала, что принесет линзу от фильмоскопа, нужную для окуляра. Павлик же взялся сделать объектив. Он решил выточить его изо льда и потом отполировать. Каждый, кто читал книгу Жюля Верна «Путешествия капитана Гаттераса», помнит, как доктор Клоубони разжег костер с помощью ледяной линзы. А почему нельзя использовать такую же линзу для объектива? Только нужно было торопиться, чтобы кончить постройку, пока не прошло полнолуние. Иначе не на чем будет проверять телескоп. И Павлик решил не терять сегодняшний вечер.
На улице тепло. Пушистые хлопья медленно падают с серого неба, и березы гнутся под снежной тяжестью. Андрейка возвращается из школы. Он идет коротким путем, через пустырь, отделенный от соседнего двора покосившимся деревянным забором. На пустыре несколько ребят строят не то крепость, не то еще что-то. Андрейка замечает Павлика и Галку. Он нерешительно подходит. Интересно, сердится еще Павлик или нет? Ведь прошло уже три дня…
Из-за круглой снежной стены появляется голова Олега. Он скатывает снежок и попадает им по Андрейкиной шапке. Но тому не до игры.
— Павлик, вы чего это тут делаете? — робко заводит он разговор.
— Придет время, узнаешь, — говорит Павлик. Непонятно, сердится он или просто важничает. Конечно, лучше всего обидеться и уйти, но очень уж здесь интересно. Над стеной торчит длинная наклонная труба из фанеры. Вслед за Павликом и Галкой Андрейка проникает внутрь сооружения и видит, что труба держится на грубо сколоченной треноге.
