Рейгэтские помещики - [7]

— Господи, Боже мой! — со смехом сказал полковник. — Неужели вы хотите сказать, что мы потратили наше сочувствие на притворную болезнь?

— С профессиональной точки зрения, это было проделано изумительно, — сказал я, с удивлением смотря на человека, постоянно поражавшего меня новыми проявлениями своей изобретательности.

— Это искусство часто бывает очень полезно, — заметил Холмс. — Оправившись, я прибегнул к уловке — быть может, довольно остроумной — и заставил старика Кённингэма написать слова «три четверти двенадцатого», чтобы иметь возможность сличить их со словами на записке.

— Какой же я был осел! — вскрикнул я.

— Я видел, как вас огорчила моя слабость, — смеясь, сказал Холмс. — Мне было жаль, что приходится огорчать вас. Мы все пошли наверх. Увидав во время осмотра уборной, что халат висит за дверью, я опрокинул столик, чтоб отвлечь их внимание, и шмыгнул обратно в уборную, чтоб осмотреть карманы. Но я только что нашел (как и ожидал) записку в одном из карманов, как на меня набросились оба Кённингэма и, наверно, убили бы меня, если бы вы не подоспели и не спасли меня. Я и теперь еще чувствую, как молодой Кённингэм схватил меня за горло, а старик чуть не вывихнул мне руку, стараясь вырвать бумагу. Они, как видите, догадались, что я понял все, и внезапный переход от полной безопасности к полному отчаянию заставил их совершенно потерять голову.

У меня со стариком Кённингэном был короткий разговор о мотиве преступлении. С ним можно было разговаривать, но сын его — сущий демон, готовый застрелиться или застрелить кого угодно, если бы у него в руках очутился револьвер. Когда старик Кённингэм увидел, что улики против него так вески, он потерял мужество и сознался во всем. Оказывается, что Вильям тайком проследил за своими хозяевами в ночь нападения на дом м-ра Эктона и, получив таким образом власть над ними, пытался, путем угрозы, шантажировать их. Но м-р Алек слишком опасный человек для того, чтоб с ним можно было вести подобного рода игру. С его стороны было положительно гениальной выдумкой воспользоваться недавними грабежами в здешней местности для того, чтоб отделаться от человека, которого он боялся. Вильяма заманили в ловушку и застрелили. Будь записка у них в руках и обрати они побольше внимания на некоторые подробности, весьма возможно, что подозрение никогда бы не пало на них.

— А записка? — спросил я.

Холмс положил перед нами следующую бумагу:

— Я именно ожидал найти что-нибудь в этом роде, — сказал он. — Конечно, мы так и не знаем, какие отношения существовали между Алеком Кённингэмом, Вильямом Кирваном и Анни Моррисон. Результат однако показывает, что западня была устроена очень искусно. Ватсон, я полагаю, что наш отдых в деревне увенчался полным успехом, и завтра я вернусь в улицу Бэкер с обновленными силами.

1892