Рейды в стан врага - [75]
- А в артиллерийском дивизионе у некоторых орудий нет ни одного снаряда, - заметил начальник политотдела. - В таких условиях одно неосторожное слово командира любого ранга может существенно сказаться на прочности обороны плацдарма. Нам нужно быть очень и очень внимательными на этот счет.
- Однако погода все более портится, - переменив тему разговора, заметил подполковник Блак - Слышите, как на Ладоге шумит прибой?
Волны могуче и глухо ударялись о берег. Накрапывал дождь. Вдруг, нарушая монотонный гул прибоя, просвистели над НП первые в то утро артиллерийские снаряды противника и разорвались недалеко от позиций нашего дивизиона.
- Кажется, началось, - прокомментировал майор Кукушкин.
Вслед за первыми разрывами последовали новые, а затем с юга, с рубежа обороны первого батальона, донесся неистовый треск пулеметных и автоматных очередей. Подполковник Блак прислушался, бросил коротко:
- Опять у Кондрашова.
Было 7 часов 10 минут 24 июня 1944 года.
Позвонил старший лейтенант Трубачеев. Я взял трубку. Трубачеев говорил так, словно диктовал машинистке оперативную сводку:
- После артиллерийского налета противник силой до роты двинулся в атаку. Но, напоровшись на наше минное поле и потеряв несколько солдат, отошел в исходное положение.
- И все? - удивленно спросил подполковник Блак, выслушав доклад об обстановке в батальоне Кондрашова.
- Пока да. Первая его атака сорвалась. Похоже, что действовала его разведка, - высказал я предположение. - Противник пытается вскрыть систему огня на участке обороны батальона
- Передайте Кондрашову, чтобы такие вылазки неприятеля батальон отражал с временных огневых позиций, а то весь ночной труд пойдет насмарку, распорядился комбриг.
Мы уточнили координаты, где противник пытался атаковать, и заметили в его действиях новизну. Накануне его атак в этом месте не было. Предположили два варианта возможных действий: или он отвлекает нас от своего главного направления, или пытается прорваться вдоль берега Ладожского озера и отрезать нас от причалов.
Блак позвонил комбату-1:
- Кондратов, людей покормил? Хорошо. Держись. Все должно быть в готовности. Мелкие группы противника уничтожать с временных позиций...
Последние слова комбрига заглушили разрывы снарядов, падавших возле КП. Подполковник Блак еще что-то кричал Кондрашову по телефону, но разобрать слова было уже невозможно. А вскоре связь и совсем прервалась. Устюменко бросился к соседнему телефону:
- На линию к первому! Обрыв! Быстрее! Артиллерийская канонада набирала темп. Комбриг,
начальник политотдела и я вышли из укрытия, чтобы посмотреть, что же происходит. Судя по интенсивности огня как с юга, так и с севера, противник за ночь сумел подтянуть новые артиллерийские и минометные батареи и теперь, похоже, готовился атаковать.
Каждый делает свое дело
По позициям вражеской артиллерии открыли огонь канонерские лодки. Их более мощные орудия с помощью корректировочных постов начали приводить противника в чувство.
Из-за укрытия выскочил Устюменко.
- Товарищ подполковник, есть связь с первым' Майор Кондратов передал, что видит приближающийся бронепоезд...
На ближайший корректировочный пост был немедленно передан приказ открыть огонь по бронепоезду. Моряки, спасибо им, тотчас приняли меры. Уже через несколько минут послышались глухие залпы канонерской лодки. Ориентиры были пристреляны еще накануне, и теперь снаряды "стотридцаток" ложились все точнее.
Уже четверть часа грохотала вражеская артиллерия. В зависимости от калибров она вела огонь и по переднему краю нашей обороны, и по глубине. Снаряды рвались и возле командного пункта.
Из батальонов доложили, что вражеская пехота изготовилась к атаке. Дальше маскировать позиции наших огневых средств не имело смысла. Командующий артиллерией бригады подполковник Никитин, до того внимательно следивший за развитием событий, решительно скомандовал:
- Огонь!
По эфиру и проводам это распоряжение помчалось на батареи.
С нашего КП в просветы между соснами хорошо была видна двигавшаяся стена артиллерийских разрывов. Она достигла прежнего рубежа перед нашим командным пунктом и стала перемещаться дальше. Противник обрабатывал плацдарм из орудий и минометов на всю его глубину.
- Обратите внимание, товарищи, - сказал подполковник Блак, - схема огня артиллерии у врага не изменилась по сравнению со вчерашней. Видимо, и атака пойдет по прежним направлениям.
Командир бригады приник к окулярам стереотрубы. Его, как и всех нас, волновало развитие событий там, на переднем крае, где поредевшие батальоны держали оборону, а противник напирал, пытаясь сбросить десантников в озеро. Вражеские снаряды падали все гуще. Осколки со свистом проносились над траншеей и впивались в стволы деревьев, срезали с них сучья.
Анализируя доклады командиров частей после отражения первой неприятельской атаки, мы смогли определить направление вражеских ударов. Они приходились главным образом в стык первого и третьего батальонов с юга и в центр второго - с севера.
В первый период боя особенно тревожная обстановка сложилась на участке третьего батальона капитана Федорова. Противнику удалось потеснить правофланговую роту метров на двести. Чтобы не дать врагу закрепиться, Федоров пустил в ход резерв и при поддержке приданной артиллерии контратаковал вклинившегося противника. Финны были отброшены в исходное положение.
Федор Дмитриевич Крюков родился 2 (14) февраля 1870 года в станице Глазуновской Усть-Медведицкого округа Области Войска Донского в казацкой семье.В 1892 г. окончил Петербургский историко-филологический институт, преподавал в гимназиях Орла и Нижнего Новгорода. Статский советник.Начал печататься в начале 1890-х «Северном Вестнике», долгие годы был членом редколлегии «Русского Богатства» (журнал В.Г. Короленко). Выпустил сборники: «Казацкие мотивы. Очерки и рассказы» (СПб., 1907), «Рассказы» (СПб., 1910).Его прозу ценили Горький и Короленко, его при жизни называли «Гомером казачества».В 1906 г.
Князь Андрей Волконский – уникальный музыкант-философ, композитор, знаток и исполнитель старинной музыки, основоположник советского музыкального авангарда, создатель ансамбля старинной музыки «Мадригал». В доперестроечной Москве существовал его культ, и для профессионалов он был невидимый Бог. У него была бурная и насыщенная жизнь. Он эмигрировал из России в 1968 году, после вторжения советских войск в Чехословакию, и возвращаться никогда не хотел.Эта книга была записана в последние месяцы жизни князя Андрея в его доме в Экс-ан-Провансе на юге Франции.
Королева огромной империи, сравнимой лишь с античным Римом, бабушка всей Европы, правительница, при которой произошла индустриальная революция, была чувственной женщиной, любившей красивых мужчин, военных в форме, шотландцев в килтах и индийцев в тюрбанах. Лучшая плясунья королевства, она обожала балы, которые заканчивались лишь с рассветом, разбавляла чай виски и учила итальянский язык на уроках бельканто Высокородным лордам она предпочитала своих слуг, простых и добрых. Народ звал ее «королевой-республиканкой» Полюбив цветы и яркие краски Средиземноморья, она ввела в моду отдых на Лазурном Берегу.
Эта книга о человеке, который оказался сильнее обстоятельств. Ни публичная ссора с президентом Путиным, ни последовавшие репрессии – массовые аресты сотрудников его компании, отъем бизнеса, сперва восьмилетний, а потом и 14-летний срок, – ничто не сломило Михаила Ходорковского. Хотел он этого или нет, но для многих в стране и в мире экс-глава ЮКОСа стал символом стойкости и мужества.Что за человек Ходорковский? Как изменила его тюрьма? Как ему удается не делать вещей, за которые потом будет стыдно смотреть в глаза детям? Автор книги, журналистка, несколько лет занимающаяся «делом ЮКОСа», а также освещавшая ход судебного процесса по делу Ходорковского, предлагает ответы, основанные на эксклюзивном фактическом материале.Для широкого круга читателей.Сведения, изложенные в книге, могут быть художественной реконструкцией или мнением автора.
Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.