Рейды в стан врага - [46]

- Это верно, - согласился командарм. По тону сказанного чувствовалось, что он доволен моим ответом. И вдруг он объявил:

- Товарищ Бунаков, вы назначены начальником штаба семидесятой отдельной морской стрелковой бригады.

Известие было радостным и неожиданным. Кажется, я даже растерялся и только спустя несколько секунд ответил:

- Есть, товарищ генерал! Спасибо за доверие! Командарм снова зашагал по землянке. Видимо,

ему на ходу лучше думалось.

Он очень кратко коснулся конкретных задач, которые получила бригада для подготовки к активным действиям. В заключение сказал:

- Что касается ее боевого состава, характеристики командиров, то тут вы, направленец, осведомлены достаточно. Более подробно о боевой задаче бригады вам сообщат в свое время. А теперь - в путь добрый'

Не чувствуя под собой ног, я вышел от командующего. Что скрывать, был счастлив.

Вечером я оформлял документы, а на другой день ходил представляться члену Военного совета армии генерал-майору Алексею Степановичу Усенко.

- С майором Суровым, начальником политотдела бригады, вам будет легко работать, - сказал член Военного совета. - Это добросовестный работник, зрелый коммунист. Он вам всегда поможет. Он старше вас лет на двенадцать, имеет богатейший опыт работы с людьми.

Начальник штаба армии генерал-майор Орлеанский. Прощаясь со мной, сказал:

- Жаль, что вы уезжаете. Но надо - значит надо. Наше дело военное...

Виктор Павлович Орлеанский был одним из старейших работников управления армии. У тех, кто не знал его близко, суровость, замкнутость начальника штаба могли создать превратное впечатление о нем. Первое время мы, молодые операторы, чувствовали себя стесненно, когда Виктор Павлович заходил в оперативный отдел. Только поработав с ним бок о бок длительное время, мы разглядели за ею суровой внешностью истинную доброту, оценили широту его командирского мышления, аналитический склад ума. Он хорошо знал возможности каждого из нас и никогда не ставил перед исполнителями непосильных задач.

Как-то раз он взял меня с собой на левый фланг армии, в оборонительную полосу 3-й морской стрелковой бригады. Левый фланг оборонительных позиций морских пехотинцев упирался в восточный берег Ладожского озера, а вся полоса обороны проходила по правому, северному, берегу Свири.

Весна растопила снег. Дороги, что называется, текли, - хоть ставь на машину парус. Кое-как добрались до деревни Доможирово, где окончательно и засели на штабном автомобиле.

Командир бригады инженер-капитан 1-го ранга Гудимов прислал за нами связной катер с начальником штаба бригады майором Аникиным. Река Оять вздулась, битый лед таранил борта нашего суденышка. С трудом продирались по ледяной каше, пока не спустились в Свирь. Здесь льда было меньше, вода стояла

высоко, и мы благополучно прошли вверх по течению к командному пункту бригады.

Познакомившись с планом обороны, генерал Орлеанский начал проверять практическое управление частями бригады. Ею интересовали и действия бригадного резерва, и организация артиллерийского огня.

Целый день мы ходили по траншеям. Шинели от воды набухли и свинцом давили на плечи. На сапогах по пуду грязи. Вместе с нами месили грязь командир бригады Гудимов и начальник штаба Аникин. Беспокоились. Их понять было можно: противник заметил оживление на наших позициях и открыл артиллерийский огонь.

Виктор Павлович словно не замечал стрельбы и волнений командования бригады. Он решительно переходил из одной траншеи в другую, рассматривал вражескую оборону.

- Вот теперь, товарищ Бунаков, нам с вами ясны возможности третьей бригады, - удовлетворенно сказал Виктор Павлович, когда вся полоса обороны была исследована вдоль и поперек.

Назад, в Доможирово, где в грязи застряла штабная машина, добирались на том же катере. Гудимов заметно оживился, рассказывая нам о русле реки, о тех местах, по которым противник чаще всего ведет огонь. В это время послышался свист, а за ним грохот. От разрывов снарядов река вздыбилась султанами воды. Катер начало бросать из стороны в сторону.

- Это что, противник наблюдает за нами? - спросил Орлеанский, ухватившись за поручни. Но комбриг не расслышал его вопроса - он напряженно выяснял направление полета вражеских снарядов.

Я взглянул вверх: над нами крутился самолет-корректировщик.

- Смотрите, вон кто управляет огнем, - сказал я Виктору Павловичу.

Гудимов оторвал взгляд от реки, громыхавшей разрывами. В эго время со стороны станции Оять появились два наших истребителя. Вражеский самолет не захотел с ними встречаться и быстро ретировался.

- Пронесло, - с облегчением сказал Гудимов и тут же, словно не было никакой опасности, предложил: - Товарищ генерал, разрешите застопорить ход? Сейчас оглушенная рыба всплывет. Наберем на уху...

- Давай полный вперед, рыбак, - ответил Орлеанский, - а то, не ровен час, сами отправимся на корм твоим судакам.

Не скрывая огорчения, Гудимов направил катер в устье Ояти.

Я думая, что из Доможирова мы поедем прямо в штаб армии. Но Виктор Павлович решил заглянуть в 70ю бригаду к Анфимову.

Бригада тихоокеанских морских пехотинцев под командованием полковника Анфимова прикрывала участок юго-восточного побережья Ладожского озера. На командном пункте шло совещание. Командир бригады, офицеры бригадного штаба и представитель Ладожской военной флотилии разбирали вопросы взаимодействия при обороне побережья