Рейд - [2]

Всё было неправильно. Во всём сквозил нестандартный протокол. Вернее, полное его отсутствие. Он не привык получать приказы, в которых не было чётко сформулированных задач и поэтапных шагов их выполнения. У него оставался только один способ выяснить, что делать. Единственный способ. Он обратился к модели:

— Что тебе нужно для выполнения задания?

— Укажите координаты ареала обитания оппонентов, — заскрипела необычная модель.

— Ближайший населённый пункт аборигенов отсюда в пятидесяти двух километрах на северо-северо-восток. В пойме реки Турухан, это сплошные болота. Ты можешь функционировать в болотах?

— Я приспособлена к болотам. Но пятьдесят два километра это далеко, долго. Изыщите возможность контакта в пределах десяти километров.

«Изыщите возможность». Это легко сказать. КК 0041 ПУ 611 запустил систему анализа. У него были мысли на этот счёт. Он конечно болота знал хуже леса, но болота доходили до края вверенного ему участка, и он частенько соприкасался с болотными аборигенами. И после недолгого размышления он произнёс:

— Так далеко оппоненты не заходят. Смогу выманить их на дистанцию в двадцать километров отсюда.

— Приемлемо, — сразу согласилась модель.

— На это потребуется пять-шесть дней.

— Приемлемо.

— Я укажу тебе квадрат, где они будут через пять-шесть дней.

— Сколько их будет?

— Шесть-восемь.

— Приемлемо, — ответила Ольга.

Приемлемое! Это было глупое, высокомерное заявление. КК 0041 ПУ 611 чуть подумал и решил предупредить её:

— Оппоненты будут высокой степени опасности.

— Приемлемо, — беспечно скрипела она.

— Высокой степени опасности, — повторил он.

— Для тебя, — высокомерного заметила модель, даже не взглянув на него.

Жаль, что она не была его подчинённой, для такого поведения у него был специальный протокол. Сейчас он бы с удовольствием воспользовался им.

Впрочем, он не стал настаивать и развивать тему, но про себя подумал, что она ещё пожалеет о своей заносчивости:

— Нужна ли будет группа сопровождения? Огневая поддержка?

— Я рассчитана на автономную работу, — всё так же беспечно говорила она.

КК 0041 ПУ 611 всё меньше и меньше понимал, что происходит, и это начинало его тревожить.

— Связь? — спросил он, поднимая планшет и полагая, что и тут будет что-нибудь необычное.

Так оно и оказалось.

— Стандартный внутренний коммутатор. Диапазон волн стандартный. Режим радиомолчания.

«Радиомолчание». Этого следовало ожидать.

— Связь односторонняя, — продолжала Ольга. — Инициатор контакта — я. В случае, если я не выхожу на связь в течение трёх суток, и вы не видите моего индикатора, отправляете поисковый отряд. Остатки моей структуры должны быть возвращены в Центр. Пеленг — мой внутренний маяк.

Она ткнула когтем в экран его планшета.

— Я выгляжу так.

И тут же на планшете появилась серая точка.

— Ясно. Это всё? — спросил КК 0041 ПУ 611.

— Всё, — ответила Ольга. — Приступайте.

Последнее слово было одной из форм протокола директив. По сути, она ему приказывала. КК 0041 ПУ 611 не удивился и решил не оспаривать протокол. Только сделал пометку в записях для будущего отчёта. Она брала всю ответственность на себя. У него сохранилась запись их разговора. И это его устраивало. Это было единственной вещью во всём этом деле, которая его устраивала.

Ночь, двадцать пять градусов, звёзды. Удивительно, как хорошо бывает в степи. Ни пыльцы тебе, ни мошки, ни зноя. Саблин отключил электрику и скинул шлем, он болтался на затылке. Респиратор тоже стащил с лица, дышал полной грудью, этим замечательным прохладным воздухом. Только саранча стрекочет вокруг, летает в свете фар БТРа[1], её так много, что стрёкот множества крыльев сливается в нудный, непрерывный гул. Она летит к дороге, вместе со степным пухом, со всех окрестных пыльных барханов, привлекаемая тучами пыли и шелестом электроприводов. Если бы не саранча, можно было бы думать, что ты в раю. Впрочем, Саблин так и думал, сидя на броне, облокотившись на ствол двадцатимиллиметрового орудия и покачиваясь в такт неровной дороге. Под ребристыми колесами скрипят пыльные наносы, маленькие барханичики, что за ночь собрал на дороге ветерок. Безмятежность. Движение и звуки убаюкивают. Так можно и заснуть, но спать нельзя, свалишься с брони. Такое бывало. Не с ним, конечно.

И вдруг зашелестели колёса, инерция качнула его вперёд, бронетранспортёр встал. Сразу, сзади его догнала пелена мелкой пыли. Саблин натянул респиратор.

И секунды не прошло, как остановились, а со второго БТРа уже кричат:

— Аким, чего встали-то? Приехали?

— Сейчас, — кричит Саблин в ответ и стучит прикладом по броне. — Вася, чего стоим?

— Пост, — орёт водитель из кабины через открытый люк.

— Пост, — кричит Саблин назад в пыль.

— Сотника[2] на пост просят, — орёт мехвод Вася из БТРа.

— Сотника на пост, — кричит Саблин назад.

«Сотника на пост, — отзываются дальше, и ещё дальше, и ещё, — сотника на пост».

А из темноты в свет фар выходит солдат в пыльнике, с винтовкой, в шлеме, открыто подходит к БТРу и говорит:

— Товарищи сапёры, у вас сигаретки не будет, второй караул без сигарет.

Солдат молодой вроде совсем, и Юра ему отвечает с брони:

— А где ты, балда, тут сапёров увидал?