Рейд БТ - [2]

— Разрешите выполнять, товарищ майор?

— Выполняйте!

К своему новому танку лейтенант Степан Паничкин подходил с легкой опаской. Старшину Скрипчука, за острый язык, побаивались все молодые лейтенанты бригады. Старшина занимал в бригаде должность инструктора по вождению танка, и, несмотря на разницу в званиях, молодым командирам иногда доводилось выслушать оценку своих способностей по вождению вверенной им техники, а также, развернутую характеристику физических и умственных недостатков. И Степан ещё не забыл, какой разнос учинил ему старшина, не выходя, впрочем, за рамки воинской субординации, когда Степан посадил танк на учебной трассе в жидкой грязи. Нотации старшины, тогда, пришлось выслушивать без малого час, пока не подошел тягач. Ибо покинуть застрявшую машину было невозможно — она погрузилась в грязь по самые надкрылки. Эта история приобрела в бригаде название "дрейфа на льдине", а лейтенант получил почетное прозвище "Папанин".

На счастье Степана, возле машины был только её прежний хозяин, лейтенант Мишка Скворцов, для своих — просто, Скворец. С откровенно довольным видом он увязывал свой объемистый вещмешок.

— Здорово, Степан. Принимай машину. Техника — зверь!

— Привет, Михаил. Тебе хорошо — боевую машину дают. А мне это старье спихнули.

— Ничего, навоюешься ещё. Зато водитель у тебя будет — первый класс. С "пилой" на петлицах!

— Хоть ты, Скворец, не подкалывай. И без тебя тошно.

— Ничего, сработаетесь. Так, Степан, давай к делу. Сейчас в баках половинная заправка бензина. Майор приказал, чтобы я машину тебе уже заправленной передал, так что, всё что дали — мы уже в баки залили. Снарядов в наличии шесть штук, два бронебойных и четыре осколочных. Пулемета в наличии нет. Водитель сейчас подойдет. Кстати, а тебя, куда на ней посылают?

— "Бочку" сопровождать, на склады. С топливом плохо.

Мишка посерьезнел.

— Да, горючки в бригаде мало осталось. Сейчас видел, последнюю бочку солярки по машинам разделили. Ладно, пойду я. Вон, твой механик-водитель уже идет.

Скворцов подхватил вещмешок и пошлёпал под дождем в сторону бывшей Степановой машины.

Паничкин вздохнул и повернулся в сторону подходящего Скрипчука.

Приятно сидеть в теплом доме, возле протопленной печи, с интересной книгой и наблюдать за каплями дождя, стекающими по оконным стеклам. Дождь барабанит по крыше и от этого стука становится ещё уютнее, ведь сырость и холод отделены от тебя надежной преградой. Совсем другие ощущения, когда единственной защитой от льющейся сверху влаги является шинель и промасленный танкошлем. Конечно, можно бы, спуститься в башню и закрыть башенный люк. Но, тогда, поле зрения сократится до узких полосок смотровых щелей, а чистый, хотя и холодный, воздух сменится угаром перегоревшего топлива и жженых дисков фрикциона. И нужно терпеть холод, крепче держаться замерзшими руками за крышку люка и до рези в глазах вглядываться в заросшие колеи грунтовой дороги.

Второй час танк и топливозаправщик пробирались узкими лесными дорогами в сторону поселка Ивантеево. Быстро смеркалось. Узкие гусеницы "бетушки" скользили по размокшей почве, двигатель надрывался, отплевываясь из выхлопных патрубков сизым дымом. Уже пришлось один раз остановиться около маленького болотца и долить воду в кипящие радиаторы. Дождь разошелся не на шутку, и всё чаще приходилось сдавать танк назад, чтобы выдернуть забуксовавший топливозаправщик ЗиС из очередной промоины. Степан стоял в открытом башенном люке, вглядываясь в дорогу, превращающуюся на глазах в русло небольшой речушки…

— Не успеем. Если двигаться с такой скоростью — до утра не успеем вернуться. Что же делать? Быстрее двигаться не получится. Скрипчук и так делает всё что можно. Нужно что-то придумать. Но что? А если…

Паничкин спустился в башню. Впереди, под аркой боевого отделения, рывками двигались плечи механика-водителя. Видно было, с каким трудом он удерживает танк на дороге. Брызги грязной воды из луж, влетавшие в открытый люк механика-водителя, стекали по лицу старшины, смешиваясь со струйками пота вытекавшими из-под кожаного танкошлема. В тусклом свете лампочки подсветки приборного щитка, лицо старшины казалось облитым слюдой. Степан наклонился вперед, потряс механика за плечо и, перекрикивая гул двигателя, прокричал ему в ухо:

— Старшина, стой!

Тот, не сразу разобрав, повернул голову к лейтенанту.

— Стой, говорю!

Машина выбралась на сухое место и встала. Двигатель сбросил обороты и рокотал всеми двенадцатью цилиндрами на холостом ходу. Чад горелого масла наполнял боевое отделение танка, распространяясь из-за горячей перегородки мотоотсека.

— Нужно ехать другой дорогой, через большак, здесь не успеем во время — стараясь выглядеть уверенно, произнес Степан.

— Товарищ майор приказал ехать лесом — отрицательно качнул головой Скрипчук. — На большаке могут быть немцы.

— Да я тут все дороги знаю. Сейчас свернем на проселок, через пару километров выскочим на большак, проскочим по нему полкилометра, снова свернем в лес, спустимся с Зайцевой горы, а там и Ивантеево рядом. Большак здесь лесом идет, никто нас и не увидит. А иначе и до утра не доберёмся.