Ревущие сороковые - [5]

Пожимая руку, он влюбленно смотрел на каждого из нас и говорил что-нибудь приятное. И в этом не было хитрости, скорей — желание войти в новую среду добрым и покладистым парнем.

Выдревич оказался необычайно общительным и словоохотливым. Он быстро со всеми перезнакомился и, казалось, минуты не мог усидеть на месте. Я его видел всюду: в промысловом трюме, где находится амортизационная система, в камбузе, в штурманской рубке, в машинном отделении и даже у гарпунной пушки. Он обо всем расспрашивал, всем интересовался, готов был услужить и помочь.

«Хорошо начинает», — подумалось мне.

* * *

О китах мы имели весьма смутное понятие. Многие полагали, что кит — это гигантская рыба, отличающаяся от других пород лишь умением выпускать высокие фонтаны.

Стремясь хоть что-нибудь узнать о китах, я отправился в библиотеку флотилии.

Наш флагман, китобаза «Салют», — огромное судно водоизмещением в тридцать тысяч тонн. От обычных судов оно отличается тем, что в корме имеет вырез — огромные ворота, через которые по слипу — наклонной палубе — можно прямо из воды вытаскивать китов наверх.

«Подвалы» китобазы разделены стальными переборками на вместительные колодцы — танки, предназначенные для хранения дизельного топлива, мазута, пресной воды, жира и соленой китовой печени.

В нижних этажах «Салюта» расположены машины, дающие ход судну, цеха жиротопен-ного завода, морозильные и опресняющие океанскую воду аппараты. В верхних этажах и надстройках обитает все население флагмана. Кого там только нет! Кроме многочисленной команды судна, жироваров и раздельщиков, на «Салюте» можно встретить лаборанток, ученых, кастелянш, прачек, хлебопеков, официанток, парикмахеров, канцеляристов…

Многие китобои приходили в базовую библиотеку не столько за книгами, сколько поглазеть на хорошенькую переводчицу-библиотекаршу Шурочку Пчелинцеву. Парни толклись в читальне, состязались в остроумии и донимали девушку предложениями сходить в кино или в Музкомедию. Поэтому в библиотеке Шурочка старалась быть суровой. Преодолевая смущение, она говорила с посетителями нарочито отрывисто и категорично.

— Вы что так смотрите? — не очень дружелюбно спросила она меня.

— Смотрю обыкновенно. Разве запрещено? — Смотрите лучше на полки с книгами, — ответила она. — Вы что хотите?

— Про Антарктику и ее жителей.

— Про жителей вы сами напишете книгу, когда их отыщете в Антарктике, — ответила она. — Другие мореплаватели и ученые не сумели этого сделать.

— Не хвалю их за это. Ну что ж делать, давайте описания того, что уже открыто.

Она молча протянула мне список книг и переводных рукописей. Их было немного.

— Все это вы можете отдать мне на «Пингвин»? — полюбопытствовал я.

— Книги— пожалуйста, а рукописи и Брема читают здесь.

— Но меня больше не отпустят к вам.

— И хорошо сделают, — обрезала Шурочка.

У Брема, книгу которого я внимательно читал до закрытия библиотеки, мне удалось выяснить, что киты делятся на зубатых и усатых. Зубатые пожирают птиц, животных и головоногих обитателей морей, а усатые вынуждены питаться небольшими рыбами и рачками.

Шурочка, видевшая, что я читал книгу с прилежностью ученика, смилостивилась под конец и сказала:

— Приходите дочитывать завтра.

— Навряд ли мне это удастся, — с сожалением ответил я.

— Тогда пришлите с кем-нибудь записку, я найду, что вам потребуется, — пообещала она.

На «Пингвин» я вернулся с брошюрой о русских моряках, побывавших в прошлом веке на шлюпах «Восток» и «Мирный» в Антарктике, и книжкой на английском языке А. Беннета, плававшего на судах китобойной флотилии в тридцатых годах нашего века.

Сведения, почерпнутые мной при помощи словаря у англичанина, не радовали меня, а скорей пугали, приводили в уныние.

«Полугодовое пребывание в открытом океане многим китобоям стоит пяти лет жизни», писал Беннет.

«В Антарктике снег почти всегда падает не вертикально, а параллельно поверхности моря и уносится ураганным ветром. Страшный ветер пронизывает до мозга костей. До сих пор еще не изобретена одежда, которая могла бы защитить здесь тело человека».

«Плохая погода — довольно частое явление-Свинцовый покров затягивает небо, низко нависая над головой, и совершенно закрывает солнце на много дней. Такая погода может длиться неделями. Куда ни кинешь взгляд — всюду однообразная картина: свинцовое небо, черная, как чернила, вода, кое-где черные скалы и светящиеся айсберги, как привидения, окутанные в саван, выступающие из тумана. Даже если попадешь на землю, свободную ото льда, — картина удручающая: здесь только редкие лишайники, нет ни зеленого листика, ни цветка. Доминируют лишь три цвета: черный, белый, серый. Настоящая страна смерти! Поэтому не удивительно, что сильные люди часто не выдерживают такой жизни. Антарктика — страна, которая учит большому терпению. Лучшие друзья способны здесь возненавидеть друг друга».

«На китобоев, возвратившихся из Антарктики, смотрят как на дикарей. У них наступает реакция, и они безрассудно начинают тратить деньги, заработанные почти каторжным трудом».

«Обычно команда китобойца состоит из 11–13 рабочих, одного вахтенного на палубе и одного вахтенного внизу. При такой нагрузке матросы никогда не раздеваются. Каждый ложится на койку одетым, независимо от того, мокрая или сухая у него одежда, и если просыпается с тяжелой головой — холод быстро проясняет мозги».