Революция - [88]

А «цена» была, воистину неимоверная! Германская делегация на переговорах предъявила ультиматум: распустить армию, признать независимость Украины, Польши, Финляндии… Уступить Германии Прибалтику, Белоруссию… Турции — Карс, Батум и Ардаган с областями… Выплатить шесть миллиардов золотом и бесплатно поставлять в Германию значительные объёмы сырья и продовольствия.

Надо сказать, большевики в те дни, совершенно потерялись! Согласия и единства между ними не было. Одни из них были за немедленную «священную» революционную войну, которая — по их мнению, неизбежно перерастёт в мировую революцию… Другие, готовы были хоть пол-России отдать и, уже — где-нибудь за Уралом, дожидаться «восстания германского пролетариата…».

А разбегающиеся с фронта солдаты, открыто кричали им: «Заключайте мир — раз пообещали народу, иначе штыки против вас повернём!»

Ленин считал, что надо любой ценой заключить мир — выиграв необходимое для восстановления государства время и, он буквально «продавил», это решение среди своих соратников. «Реальная» история доказала, что он был не прав…

Он же, не обладал «послезнанием» — как мы!

А, мы им обладали и, поэтому, решили Брестский мир любой ценой сорвать.

Мы, были более «правыми», чем Ленин…

После сорванных первых Брестских переговоров, германское наступление потихоньку продолжалось, когда советская делегация, на бронированном, роскошном вип-вагоне производства «Корпорации USSR» — бывшем императорским, подъехала к «линии фронта»… Если, конечно «это» можно было так назвать[55]!

Никого особенно не удивило, когда группа немецких солдат, руководимая офицерами — старший из которых был в чине полковника, остановила поезд с советской делегацией на одной из небольших станций… «Несколько» удивило другое: несмотря на развешанные над поездом белые флаги и предъявляемые мандаты, немцы грубо — буквально пинками, вышвырнули большевистскую делегацию из вагона и, по немецкой «матушке» сквернословя на чистейшем немецко-фашистском, загнали их в какой-то загаженный скотами деревянный сарай.

Многие члены большевицкой делегации, были люди с высшим образованием и очень хорошо владели европейскими языками. Прежде всего — сам Троцкий, долгое время живший в эмиграции — в Австрии, по моему… Поэтому, переговорщики могли с большим «удовольствием» слушать — как немецкие офицеры за стеной сарая, до ругани спорили, решая их судьбу: одни предлагали тупо расстрелять «большевицких свиней», другие предлагали их предварительно помучить — отрезав отдельные части тела, не сильно влияющие на жизнедеятельность организма в целом… Впрочем, было одно дельное предложение — долго не возиться и просто-напросто сжечь сарай вместе с «жидо-комиссарами».

Заступаясь за еврейскую нацию, должен сказать что «жидо-комиссаров» в делегации было всего два: сам Лев Давидович, да его ближайший сподвижник и тёзка Каменев. Остальные, если мне не изменяет память — принадлежали к «титульной» нации…

Победила первая точка зрения: делегатов стали по одному выводить из сарая с завязанными глазами… И, расстреливать! Оставшиеся в заточении — после каждой «выводки», слышали команду офицера, предсмертный визг и короткий винтовочный залп…

Последним, из уже свежезагаженного человеческим дерьмом сарая, предварительно надев на голову воняющий мышатиной мешок, вывели-вытащили товарища Троцкого. Хоть он и, сопротивлялся и, что-то верещал на языке Бормана и Штирлица. Привязали к столбу… Щёлканье затворов «Маузеров», лязгающая команда немецкого офицера… Думаю, Лев Давыдович в тот момент снова стал правоверным иудеем — успев вспомнить и мысленно произнести, пару молитв из Торы.

ЗАЛП!!!

Грохот, свист пуль вокруг и над головой, стук вколачиваемых в брёвна пуль, летящие на голову деревянные щепки… Вонь сгоревшего пироксилина прямо в лицо…

Ни живой, ни мёртвый Троцкий — боясь поверить, с трепетом стал осознавать… Что, он больше живой — чем, мёртвый!

С гоготом, чуть не оторвав уши, с него грубо сорвали мешок — заодно с частью роскошной, курчавой шевелюры.

Нарком иностранных дел, с неясным чувством мог удостовериться — что все члены советской делегации были живы — хотя и, несколько нездоровы: какие на ногах стоять были не в состоянии — от радости, что живы остались… Другие же, имели свежие следы фекальной жидкости на штанах…

Стоящие вокруг немецкие солдаты, неприлично громко гоготали, распугивая стаи ворон — прилетевших было на дармовую свежанинку из комиссаров.

Когда солдаты вдоволь проржались — а, вороны недовольно каркая, разлетелись голодными на ночлег, старший немецкий офицер в чине полковника, с безукоризненным берлинским произношением, объявил: смерть от пули — слишком жирное пёрлово, таким ничтожным свиньям как они. Поэтому, их поутру всех повесят… А, «самой главной жидо-большевицкой свинье» — лично Троцкому, окажут особую «честь»: его посадят на кол. При этом, полковник — смакуя мельчайшие подробности, рассказал как именно — каким образом, всё это «действо» будет происходить.

Уже вечерело и, слегка подмораживало… Советскую делегацию, снова загнали в сарай, где делегаты могли укрыться от холода в кучах пропахшей конской и человеческой мочой, гнилой соломе. Почти до утра, за стеной слышались звуки пилы, топора и молотка вколачивающих гвозди в сооружаемые виселицы и, весёлый гомон солдат, обсуждающих всякие подробности и порядок проведения завтрашней экзекуции…