Революция - [120]
Когда в Совнаркоме прочитали первый «чемодан», все за голову схватились и Сталин понял, что отпускать Троцкого за границу нельзя! Мало того… И, жить ему на этом белом свете — НЕЛЬЗЯ!!!
Когда же прочитали ВСЁ(!!!), так прониклись и вникли, что поняли: нужна ЧИСТКА!!! Чистка государственных органов, армии, флота и самое главное — чистка партии большевиков. Ибо, столько …овна в ней накопилось…
Троцкого и его сторонников из «верхов» брали в одну ночь. Этого я своими глазами не видел, поэтому и рассказывать мне нечего.
На меня же возложили самую трудную часть — арест Спеца. Командующего Красной Гвардией… Моего телохранителя, сподвижника, соратника, единомышленника… Сказал бы и, «друга» — но, это было бы неправдой: отношения наши были хоть и ровными и деловыми — но, постоянно слегка натянутыми. Если, быть до конца откровенным, то — я всё это время, каждую минуту постоянно ждал — когда Спец меня предаст…
Очень тяжело вспоминать, а говорить…
Но, предать пришлось мне… Спеца. Так обстоятельства сложились.
Мало того — Спец, не должен был оставаться живым! Ибо, если — арест, значит — суд. А, Спец — слишком много знал… Для суда.
Кто его знает, что он там «запоёт»? В чужую душу, даже покойный Женька Мозгаклюй заглянуть «с гарантией» не мог.
Кроме того я, чувствуя — что, мне недолго осталось, «расчищал» дорогу Сталину… Спец же, был единственным, кто для него представлял серьёзную угрозу. Мнимую или явную — не важно. Главное, что потенциал для угрозы у него имелся…
Московский особняк, где проживал Спец достаточно хорошо охранялся, но мои ребята из «ЦИБа» тоже кой-чё умели! Обошлось без стрельбы и, даже без жертв… Сработали чисто!
— …Шеф?! — удивился Спец, когда я материализовался на пороге его по-спартански обставленного кабинета.
— Да, Саша, это я…,- ответил я, кряхтя усаживаясь на кресло, — это ничего, что я без приглашения и, даже без стука?
Не успел я по-стариковски отдышаться после подъёма на второй этаж, как он уже обо всём догадался:
— Ничего… А, где…? Понимаю…
Спец, был достаточно умным, чтоб всё понять самому и достаточно быстро:
— Полагаю, я «на крючке», Шеф?
— Да, Саша… «Заглотил» ты по самые жабры… Гкхм… Печалька, да…
— ???
— Но, есть и хорошая новость, Саша: не один ты, — я посмотрел на циферблат эксклюзивной модели дорогущего «Норд-Оста», — прямо сейчас берут — под те же «жабры», Льва Давыдовича и, всю его шоблу…
— А я, здесь при каких делах, Шеф? — вполне искренне удивился Спец, — какое отношение я имею к Троцкому и его «шобле»?!
Я, не менее искренне, развёл руками:
— Ты, слишком с ним якшался, Саша!
— А, как иначе: я — командующий Красной Гвардией, он — Верховный Главнокомандующий… Как же, мне с ним было не «якшаться», Шеф?
— Ты мог бы подать в отставку — если, был с какими-то его приказами не согласен…
Я, конечно, «дурочку» включил — после свержения Самодержавия в отставку подавать было не принято — а, чревато!
— А, многие тогда «подали в отставку»? А, ты? Ты был в Политбюро, Шеф! Это там принимались политические решения!
— Вот, «все» они и пойдут с Львом Давыдовичем «прицепом»… А, я «в Политбюро», голосовал против этой авантюры — в которой, половина наших ребят полегло.
Спец опустил голову:
— Да… Прям, по Черномырдину: «хотели как лучше — а, получилось как всегда»…
— «Quintili Vare, legiones redde[77]!»
— Что?
— Ты забыл другую пословицу: «лучшее — враг просто хорошего».
Немного помолчали…
— Ты пришёл меня арестовывать, Шеф?! — с усмешкой спросил Спец, — мог бы сам не затрудняться — с твоим то, здоровьем! Мог бы послать кого-нибудь…
В отличии от меня, Спец выглядел как огурчик! Поседевший — как лунь, такой «огурчик»…
Я прямо посмотрел ему в глаза:
— Ты помнишь, Саша, чтоб когда-нибудь арестовывали ПОПАДАНЦА?!
— …Даже, вот как?!
— Да, Саша… Именно, вот так — и, тебе нечего начинать. Ты много убивал, неужели сам боишься смерти?
Спец, глянул на меня — как «тогда», когда я его впервые увидел. На меня смотрел не человек, а гепард — вышедший на охоту:
— Так, значит, я отсюда уже живым не выйду?
Я еле заметно кивнул.
Он, открыл ящик письменного стола и достал «ТТ»:
— Так, может — «уйдём» вместе, Шеф? Или ты боишься смерти?!
Спец был прежним — но, я уже был совершенно другой! И, на меня его взгляд уже не действовал. Я был абсолютно — мертвецки спокоен.
— Каждый должен «уходить», завершив все свои земные дела… Мне надо передать «Корпорацию USSR» в надёжные руки — иначе, для чего всё это затевалось?! А, тебя что в этой жизни держит, Саша? Ты свою миссию уже выполнил…
Спец, откинул голову на подголовник кресла:
— Да… Сам заметил — живу в последнее время, как-то без азарта… Как будто, хлеб ем без соли. Никакого удовольствия!
Внезапно, он рывком приблизил свою голову к моей и, посмотрел прямо в глаза:
— Почему ты сам пришёл, Шеф? Почему не послал какого-нибудь «специалиста по устранению конфликтных ситуаций» из своего «ЦИБа»?
— Я пришёл не убивать тебя, Саша! — я похлопал себя по карманам, показывая что я пришёл без оружия, — и, «специалистам» из «ЦИБа» дан приказ не делать этого… До возникновения вполне определённой «ситуации». Я пришёл дать тебе ШАНС!!!
В глазах Спеца загорелся огонёк надежды… Он, даже начал улыбаться.
Получив с помощью временного портала возможность перемещаться в прошлое, главный герой встаёт перед нелёгким выбором: «накосить бабла» и жить в своё удовольствие или попытать изменить ход истории, оптимизировать потери своего народа в первой половине двадцатого века…
Получив с помощью временного портала возможность перемещаться в прошлое, главный герой встаёт перед нелёгким выбором: «накосить бабла» и жить в своё удовольствие или попытать изменить ход истории, оптимизировать потери своего народа в первой половине двадцатого века…
Производственно-попаданческий роман «Максимальное благоприятствование». Самая реальная альтернатива 1941-го года. Вообще-то, задумывался «производственно-заклёпочный» роман, но тут «Остапа понесло» — вы уж извините… Также задумывалось «линейное» прохождение сюжета: прелюдия, «заклёпки» и «финита» — что из этого получилось, то получилось.
Вполне стандартная для жанра «альтернативная история» ситуация: сознание нашего человека — из всех «роялей» имеющего только два года учебно-образцовой «учебки» за плечами, образование советского инженера и опыт предпринимателя выживания в «лихие 90-е», в теле Императора Российского Николая II — только-только принявшего на себя бремя Верховного Главнокомандующего. Итак, на дворе 23 августа 1915 года — время «Великого отступления» Русской Императорской Армии…
Молодий український хлопчина Парнас Кавун-Вдупузапердоленко, як був на Майдані – у вишиванці заправленой в жовто-блакитні європейські труси "аля фрау Мрекель", з тризубом в руці і комп'ютером забитим важливою інформацією… Хм, гкхм… Дико извиняюсь – перепутал аннотации своих романов. Сказать по правде – невероятно странный главный герой получился у аффтыря! Попав в эпоху НЭПа и обнаружив её сходство с нашими «лихими 90-ми», он бежит с инфой об послезнании не к Сталину – а к теневому дельцу, дружит не с Лаврентием Берией – а с судимым за коррупцию крупным партийным функционером, перепевает не Высоцкого – а рэпера Децила… Короче, ведёт свою собственную игру – решительно отвергнув все классические попаданческие каноны! Впрочем – читайте и сами всё узнаете.
Это должно было стать одной из глав, пока не законченного большого производственно-попаданческого романа. Максимальное благоприятствование, однако потом планы автора по сюжету изменились и, чтоб не пропадать добру — я решил опубликовать её в виде отдельного рассказа. Данный рассказ, возможно в будущем станет основой для написания большого произведния — если автора осенит на достаточно интересный и оригинальный сюжет. Или, быть может — ему кто-нибудь подскажет.
Однажды в какой-то реальности российский император выбрал в жены не ту принцессу, и локомотив мировой истории покатился по совершенно другим рельсам… Я вернулся в Петербург, отслужив три года по контракту. Вот только привыкнуть к прежней жизни у меня не вышло. Так что я сел на поезд и поехал в Сибирь. В поисках новой жизни или нового себя. По дороге неведомый стрелочник отправил мой вагон по другим рельсам и в совершенно другую реальность. Нет, поезд привез меня в Сибирь. Только Сибирь оказалась совсем другая.
993 год. На глазах юного Торстейна убивают его отца, а сам он попадает в рабство. Так начинается непростой путь будущего корабела и война. Волею судьбы он оказывается в гуще исторических событий, ведь власть в норвежских землях постепенно захватывает новый конунг, огнем и мечом насаждающий христианскую веру, стейну представится возможность увидеть как самого властителя, так и его противников, но в своем стремлении выжить любой ценой, найти старшего брата и отомстить за смерть отца он становится членом легендарного братства йомсвикингов, которых одни называли убийцами и разбойниками, а другие – благородными воинами со своим нерушимым кодексом чести.
Продолжение книги "Starkvs Tigris". Предупреждаю читателей по-хорошему, чтобы проходили мимо и не мешались под ногами. Ничего особого не будет - то же самое, только дальше по сюжету. Россию не спасаем, демократию не вводим, крепостных не освобождаем. Отдельно взятый попаданец просто живёт, без великих задач и целей. Режим изложения - диктаторский, авторский беспредел - имеется. Все вокруг кочумеки и недотыкомоки и только я - Великий Кормчий.
Что было бы с Виктором Цоем, если бы он не погиб 15 августа 1990 года? Свою версию событий предлагает главный редактор журнала «FUZZ» Александр Долгов в фантастической киноповести «Цой. Черный квадрат». Захватывающая как крутой вираж фантасмагория молниеносно перемещает читателя во времени и пространстве, не давая опомниться.В книгу также включены интервью с Виктором Цоем и другими культовыми персонами рок-сообщества.
Александр Виссарионович Абашели (1884–1954) — один из лучших мастеров современной грузинской поэзии. Он был художником повседневно обогащавшим свое творчество чутким восприятием нашей современности, он был прежде всего поэтом-мыслителем, вникающим в жизнь, воспринимающим ее «глазами разума».Его роман «Женщина в зеркале» является первой попыткой в грузинской литературе создать значительное произведение научно— фантастического жанра.В некоторые теоретические положения и технические расчеты легшие в основу романа А.