Революция Крови - [2]

Весело и откровенно пялящийся на меня господин звался Эдвин Честерфилд. Имя и цвет кожи, покрытой ровным африканским загаром, выдавали чистокровного европеоида. Слегка за шестьдесят лет и немногим за сто килограмм, среднего роста, с деланно добродушным лицом, украшенным усами и небольшой бородкой, мой новый знакомый явно любил ретро–новшества, наверняка включая и стилизованный под старину стол, за которым восседал.

Во всяком случае, его спутников заподозрить в склонности к ретро–стилю было сложно. Сидевший в центре высокий латино, согласно табличке претендовавший на имя Мануэль Рамирес, с суровым непроницаемым лицом продолжал молотить пальцами по экрану, то ли в поисках подходящей карты, то ли решая в это время судьбу какого–нибудь маленького колониального мира.

Невысокий азиат, в этой комнате откликавшийся на имя Пон Так, поняв, что я остановился, нехотя отвлекся от зрелища внизу башни, и плавно развернул своё кресло ко мне. Взгляд его я расценил бы как скучающий. Не похоже, что беседа с посетителем входит в список его приоритетов на сегодня.

— Боитесь? — Пон Так не стал тратить время на приветствие, лишь слегка дернув головой в сторону окна и бездонной пропасти за ним.

— Да, — у меня не было никакого желания развивать эту тему. Высотобоязнь отняла у меня немало очков на экзаменах, и я не сомневался, что сидевшие передо мной люди имели на сей счет исчерпывающую информацию.

— Мне кажется немного странным, что человек с подобной фобией так настойчиво стремится попасть в Оперативную службу. Подумать только — четыре попытки за четыре года, — голос Рамиреса звучал неожиданно мягко на контрасте с его суровой внешностью.

Никто не предложил мне сесть, но кресло перед столом имелось, и я, не спрашивая разрешения, подвинул его себе. Сиденье предсказуемо оказалось крайне неудобным — нехитрый инструмент допроса. Но я уже лишил себя возможности провести беседу стоя, так что роптать смысла не имело.

— Высотобоязнь поддается коррекции на базе Академии, — спокойно возразил я. — Иначе меня вообще не допустили бы к экзаменам, не так ли? Очевидно, АСР не склонно считать меня достойным занять место в его рядах — у вас каждый год полно прекрасных кандидатов.

— Да, хороших кандидатов очень много, — Пон Так энергично закивал головой, и мягко продолжил. — Но ведь не всем из них случалось убивать кого–то, не так ли? А тем более троих.

***

— Это была самооборона, — я уже считал все эти разговоры пройденным этапом, и фраза слетела с губ на автомате.

— Разумеется, разумеется, — охотно вступил в беседу Честерфилд. — Вас ведь так и не осудили, верно?

— Прекрасная вещь этот Кодекс Законника, — Рамирес смахивал на ненавистника недосказанностей, и явно следил за этой репутацией. — Практически полный иммунитет от любых неприятностей. Но вы могли сохранить должность, согласившись на пси–проверку. Почему же вы этого не сделали?

— Я сохранил работу, — прозвучало это несколько более резко, чем я хотел бы. — И нахожусь в бессрочном оплачиваемом отпуске. С сохранением звания и привилегий.

Покопавшись в наружном кармане своего старомодного пиджака, Честерфилд извлёк оттуда вполне современную сигару из натурального свайкса, и, чиркнув — с ума сойти — бензиновой зажигалкой, с удовольствием пустил струю дыма в потолок. Я решил, что мизансцена призвана продемонстрировать неформальный характер встречи, и установить доверительную атмосферу. Хотя бы потому, что импорт свайкса на Землю строго запрещен, и владение даже одной сигарой сулило до трех месяцев тюрьмы и штраф, способный надолго отбить тягу к вредным привычкам. Конечно, старик куда больше расположил бы к себе, предложи он сигару и гостю. Но, в конце концов, она стоила не меньше полусотни юнов, и я простил ему некоторую невоспитанность.

— Мы, естественно, в курсе относительно данного обстоятельства, — с укоризной одернул меня Честерфилд, снова затянувшись. — Как и того, что работу вы сохранили только благодаря профсоюзу. На ваше счастье, его функционерам очень не нравится, когда законников выгоняют за действия, и отдаленно напоминающие самооборону. Но ведь это не было самообороной, сынок?

По его сигналу Рамирес, периодически сверяясь с экраном, перешел к теме, очевидно, собравшей присутствующих вместе:

- 24 июня 150 года в Бангкоке при пожаре в своей квартире погибла гражданка Земли Даниэль Свенсон. Происшествие квалифицировано как убийство. Его видеозапись демонстрировалась на слушаниях по вашему делу. На ней видно, как четверо мужчин пытали мисс Свенсон на протяжении нескольких часов, после чего убили, и уничтожили помещение термогранатой. Обвинитель в ходе разбирательства утверждал, что скрытая запись сделана вами, поскольку сложно предположить, что какой–то другой знакомый мисс Свенсон стал бы так грубо вмешиваться в её личную жизнь. Он ведь не ошибался?

Я не собирался отвечать на вопросы, которые Рамирес явно считал риторическими. Ноги в страшно неудобном кресле начинали неметь, и я демонстративно сменил позу, вполне удачно, как мне показалось, изобразив скуку.

— Прекрасно, — кивнул Рамирес. — Итак, по версии обвинения, располагая тайно сделанной видеозаписью убийства, а также используя свои возможности как агента Службы контроля инопланетного присутствия, вы быстро установили личности подозреваемых. Трое черано прибыли на Землю в составе торговой миссии Анакалии за несколько дней до происшествия. Обычно высадка черано на планету не приветствуется, но эти значились в качестве охраны миссии и имели дипломатический статус, включая право на ношение оружия. Более того, им удалось каким–то образом получить разрешение на выезд из Особого района, якобы для встречи с клиентом одного из охраняемых лиц. Встреча, как несложно догадаться, происходила в Бангкоке.