Революция и семья Романовых - [43]

«Нужны ли мы Вам, – спрашивал Шульгин. – Но нужно выяснить одно обстоятельство: наша группа (речь идет о так называемом «Южно-русском национальном центре». – Г.И.) непоколебимо стоит на союзнической ориентации, и мы все – монархисты»[232]. По-видимому, еще летом 1917 г. визитеры Колчака обсуждали с ним «больной» вопрос о политических целях готовившегося выступления и эти цели «шли» правее Временного правительства. По всей вероятности, через «Республиканский центр» были предприняты пропагандистские усилия по поднятию имени Колчака как знамени сил контрреволюции. В кругах тех, кто ненавидел революцию, ходили восторженные рассказы о том, как Колчак «рыцарски» бросил свой адмиральский кортик в волны Черного моря в знак протеста против «анархии» на флоте.

Образованный в начале мая 1917 г. «Союз офицеров армии и флота» (см. об этом ниже) решил «поднести» Колчаку новый кортик с надписью: «Рыцарю чести от Союза армии и флота». Почетный дар по поручению «союза» повез его председатель полковник Л. Новосильцев. Но кортик, конечно, являлся только благовидным предлогом. По воспоминаниям Новосильцева, написанным уже в эмиграции, у него состоялась «совершенно секретная» беседа с Колчаком. Дело заключалось в том, пишет Новосильцев, что «Союз офицеров» вскоре после своего возникновения установил тесные связи с «Военной лигой», которая возникла в Петрограде еще при Корнилове (т. е. не позднее начала мая). Она вела «двойную» работу: «надводную» и «подводную», причем в «подводную» входил поиск будущего военного диктатора. В «эти дни» (т. е. в середине июня) лига остановилась на Колчаке.

Мы позволим себе высказать предположение, что Новосильцев, по-видимому, отождествил «Военную лигу» с упоминавшимся военным отделом «Республиканского центра». Он пишет, что уже при Корнилове в Ставку приезжали от «Республиканского центра» К. Николаевский и от «Военной лиги» – полковник Дисеметьер[233]. Но мы знаем по другим источникам, что Дисеметьер возглавлял военный отдел «Республиканского центра». Есть и косвенные подтверждения. В числе членов «Военной лиги» Новосильцев называет будущего добровольческого генерала, а тогда полковника Г. Покровского. Это имя встречается и в воспоминаниях Врангеля: по его словам, Покровский (наряду с Паленом и др.) весной 1917 г. входил в некую «военную организацию».

Политически и организационно контрреволюционные группы еще не вполне оформились, границы между ними «расплавились» – отсюда и некоторая путаница в мемуарах, тем более написанных спустя несколько лет…

Таким образом, можно думать, что «Союз офицеров армии и флота» «вышел» на Колчака через военный отдел «Республиканского центра». Новосильцев сообщает очень интересные данные о своей беседе с Колчаком. Колчак, пишет Новосильцев, интересовался, что, собственно, уже сделано, каковы дальнейшие планы, и говорил, что если надо, то он не примет сделанного ему предложения о поездке в США и останется в России, «но только, если есть что-либо серьезное, а не легкомысленная авантюра». «Колчак соглашался даже перейти на нелегальное положение, если бы это было надо…»[234]

«Республиканский центр» и, вероятно, «Союз офицеров» усиленно популяризировали имя Колчака. По словам меньшевика Н. Иорданского, его имя становилось «боевым кличем желтой – большой и малой прессы». Правые газеты выходили с призывами через всю полосу: «Адмирал Колчак – спаситель России», «Вся власть адмиралу Колчаку» и т. п.[235] И Колчак постепенно начинал держаться, «как сознательный вождь контрреволюционной военщины». Он сблизился с монархистом генералом Гурко и «другими монархистами»[236]. В число «других» входил, по-видимому, и Бермонт-Авалов. Во всяком случае, как утверждается в его мемуарах, летом 1919 г. он писал Колчаку в Омск о том, что рассматривает свою деятельность в Прибалтике как продолжение «совместной работы летом 1917 г.»[237].

Однако, примерно к середине июля 1917 г. контрреволюционная ажиотация вокруг имени Колчака постепенно пошла на убыль. Что же произошло?

В личной папке «верховного правителя», оказавшейся наряду с другими документами колчаковского правления у эсеровского Политцентра в Иркутске, а затем поступившей в советские архивы, сохранилась автобиография (правда, незаконченная) Колчака. Там он написал, что летом 1917 г. правительство Керенского, «желая избавиться» от его присутствия в Петрограде, охотно согласилось «на мой отъезд» в США по приглашению миссии Э. Рута (летом 1917 г. она находилась в России). Несколько яснее о том же самом писал некий «Анк» в статье о Колчаке, опубликованной 2 (15) июня 1919 г. в «Сибирской речи» (Омск). Еще летом 1917 г., говорится в статье, когда адмирал находился в Петрограде, именно с ним «как-то сама собой связывалась надежда-ожидание – не он ли сметет паяца Керенского». Но «его тогда испугались и выслали в Америку». В слове «выслали» имеется, конечно, определенная передержка. Надо, однако, отметить, что в уже упоминавшейся статье Н. Иорданского имеется свидетельство, в известной мере близкое тому, о чем писал «Анк». Иорданский утверждал, что «левые министры возбудили вопрос о привлечении его (Колчака. –