Революция и семья Романовых - [128]

2 марта 1917 года, сразу после отречения, Николай II записал в своем дневнике: «В час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого. Кругом измена, и трусость, и обман!»

В Пскове началось, в Екатеринбурге завершилось…

Кто поддержал Николая II в Пскове, когда решался вопрос о его отречении от престола? Все командующие фронтами и посланцы Государственной Думы монархисты В. Шульгин и А. Гучков убеждали его в политической да и личной необходимости отречения.

Многие ли из свитского окружения остались с Николаем II после того, как он, уже арестованный, был доставлен в Царское Село? Полковник С. Кобылинский – комендант Царскосельского дворца, а затем начальник «отряда особого назначения» в Тобольске – свидетельствовал, что, как только члены свиты вышли из поезда на станции Царского Села, большинство их постаралось быстро удалиться, озираясь по сторонам, боясь, что их узнают. «Сцена была весьма некрасивая».

А Временное правительство? Оно не выполнило обещания отправить семью Романовых в Англию. Министры П. Милюков, А. Керенский, М. Терещенко и другие впоследствии, правда, утверждали, что это произошло из-за отказа англичан.

Можно ли было организовать побег оказавшейся в заключении царской семьи? В Тобольске, вероятно, это было еще возможно. Но ничего существенного ни тогда, ни позже, во время екатеринбургского заключения, сделано не было. Мрачно выглядит и равнодушие обывательской массы.

3 апреля 1917 года Николай II (Романовы тогда еще находились в Царском Селе) записал в дневнике: «Толпа зевак опять стояла у решетки и от начала до конца упорно наблюдала за нами». Так продолжалось до конца июля, т. е. до отправки царской семьи в Тобольск. Работавшая в одном из царскосельских госпиталей доктор В. Чеботарева записала в дневнике: «Отношение простого народа, солдат – враждебно-насмешливое. Утром пришла в 1-ю палату. Все ходячие спешно одеваются. Куда? Говорят: «Сегодня Николашку-дурочка увозят, идти поглядеть…»»

Находясь под домашним арестом в царскосельском Александровском дворце, царская семья вряд ли знала, какие политические страсти бушевали вокруг нее. В исполком Петроградского совета поступали телеграммы с резолюциями разного рода собраний, съездов, сходов и т. п. Они требовали перевести Романовых в Петропавловскую крепость, конфисковать их имущество, посадить на арестантский паек, учинить над ними суд.

Но вот удивительное письмо, отправленное А. Керенскому 1 августа 1917 года, практически в день отправки царской семьи в Тобольск. «Господин министр! Желаю быть назначенным на должность воспитателя – инструктора гимнастики или на подходящую должность к великому князю Алексею Николаевичу и идти с ним не только в ссылку, но и на эшафот, если придется. О чем прошу сделать мне счастье, дав свое согласие. Штаб-ротмистр лейб-гвардии Гродненского гусарского полка, князь Эристов».

В Тобольск с бывшим царем поехали 45 человек. Эристова среди них не было. Многие из бывшей свиты, придворных и прислуги ехать отказались…

22 апреля 1918 года в Тобольск из Москвы через Екатеринбург прибыл чрезвычайный комиссар ВЦИКа В. Яковлев. По указанию В. Ленина и Я. Свердлова он должен был увезти царскую семью. Куда? Среди имеющихся документов сохранилась рукопись неоконченных мемуаров председателя исполкома Уралоблсовета А. Белобородова. Из них следует, что местные власти считали, что «нет даже надобности доставлять Николая в Екатеринбург, и если представятся благоприятные условия во время его перевода, он должен быть расстрелян в дороге».

Из-за болезни бывшего цесаревича Алексея Яковлев, согласовав это с Москвой, решил срочно вывезти сначала Николая II, с которым поехали Александра Федоровна и их дочь Мария (предполагалось, что Яковлев вернется в Тобольск и за остальными). Сопровождать их вызвались бывший гофмаршал двора князь В. Долгоруков, лейб-медик профессор Е. Боткин, горничная Александры Федоровны А. Демидова, официант царской семьи И. Седнев, камердинер Николая II Т. Чемодуров.

По прибытии в Екатеринбург 30 апреля в «дом особого назначения» вместе с Романовыми были допущены только Е. Боткин (сын знаменитого медика и ученого) и А. Демидова. Остальные были арестованы и заключены в тюрьму и позднее (кроме Чемодурова) расстреляны.

Получив сообщение о том, что часть семьи Николая II находится под арестом в екатеринбургском «доме особого назначения», Свердлов особой телеграммой распорядился «содержать Николая самым строгим образом». 4 мая на эту телеграмму председатель исполкома Уралоблсовета А. Белобородов ответил, что принимает приказ к исполнению, и добавил, что у арестованного В. Долгорукова были обнаружены материалы, якобы свидетельствующие о существовании «плана бегства» царской семьи. Ничего подобного в действительности не существовало. Сохранились письмо В. Долгорукова в Петроград бывшему обер-гофмаршалу П. Бенкендорфу и заявления на имя А. Белобородова, свидетельствующие о том, что последний дезинформировал Москву. Вот текст письма Бенкендорфу от 30 апреля 1918 года:

«Дорогой мой Павел! Сегодня я приехал в Екатеринбург после ужасной утомительной дороги, в тарантасе. 270 верст ехали 2 дня, и я очень разбит. Нас очень торопили, не знаю – почему. Но это еще ничего. Приехав сюда, меня без всякого допроса и обвинения арестовали и посадили в тюрьму. Сижу и не знаю, за что арестован. Я написал заявление в областной совет, прося меня освободить и разрешить выехать к больной матери в Петроград. Всею душой надеюсь скоро вас повидать и обнять. Бедную маму не пугай моим арестом, она стара, и надо ее беречь. Скажи ей только, что, Бог даст, я скоро ее увижу».