Революция грядет: борьба за свободу на Ближнем Востоке - [9]

На самом деле Халифат напоминает христианские европейские, азиатские и до известной степени центральноамериканские империи. В основе власти – «божественное», сакральное, поэтому какой бы то ни было вызов властям почти невозможен, не говоря уж о радикальных революционных преобразованиях. Так же, как ни один католик не мог усомниться в полномочиях Папы, так ни один мусульманин не мог бросить вызов халифу. В выступлениях против халифов на протяжении многих лет единственной целью было смещение конкретного правителя, а не Халифата как института, действующего во имя Аллаха. На протяжении тринадцати столетий регион, подвластный Халифату, интеллектуально и идеологически формировался духовными лицами и правителями в верности наследнику Пророка как защитника исламских ценностей и земель – Hukkam уммы.

В других регионах мира, где существовали теократические империи, абсолютные монархии и колониальные режимы, на восстания поднимались их собственные народы. От революции к революции религиозное геополитическое пространство сжималось, на его месте возникали нации-государства. Развал религиозных империй не приводил к немедленному установлению демократии, завоеванию гражданских свобод, но создавал возможности для последующих вызовов. Глобальный исламский Халифат вплоть до начала ХХ в. вообще не переживал никаких революционных потрясений, хотя его авторитет и непосредственная власть приходили в упадок.

Необходимо видеть разницу между историей институтов Халифата и политической культурой, которую он прочно укоренил в регионе. Главные принципы этой политической культуры следующие: земли, захваченные халифами, должны оставаться «исламскими»; все, что географически входит в состав империи-халифата, является сутью «исламского мира». Эти пространства не могут изменять свою цивилизационную или, как кто-нибудь может возразить, религиозную идентичность.

1. Империя-халифат создала неизменяемое «политическое и юридическое пространство», которое может расти, но не может сжиматься. Оно стало частью планеты, и ее миссия – охватить весь земной шар. В случаях вторжений, оккупаций или смены некоторыми его частями цивилизационной идентичности все должно быть восстановлено.

2. Халифату суждено выживать во всех человеческих конфликтах и постепенно расширяться. Даже когда в начале ХХ века он начал рушиться, его базовые принципы, такие как закон шариата⁵ и идея джихада, сохранились. Ни одна социальная или идеологическая концепция не может отменить шариат и джихад, даже если физически империя перестанет существовать. Именно шариат и джихад помогут восстановить империю.

3. И последнее, но не менее важное. Религиозные меньшинства, живущие в пределах глобальных границ халифата, могут существовать при определенных юридических и политических ограничениях, но не имеют права восстанавливать суверенную идентичность на территории империи, даже если они проживают на некогда своих исторических землях⁶.

Крах Османской империи и исторический шанс

Арабские династии правили Халифатом с VII по начало XVI в. В 1517 г. произошло неожиданное: на арабоговорящих землях появилась неарабская этническая группа – турки, которые нанесли поражение династии мамелюков и заявили о своем главенстве над исламским миром.

Османский султан перехватил у арабов титул халифа и перенес столицу исламской империи в Стамбул. Чтобы утвердить свое лидерство в умме, султаны-халифы возобновили джихад по всем направлениям. Они продвинулись дальше в земли неверных (kuffar), покорили остатки Византийской империи, Грецию, славянские Балканы, Румынию, части Венгрии, Молдавии – вплоть до Крыма, большую часть Кавказа. Остановили их у ворот Вены. В качестве награды за мега-джихад по христианской Европе, османы хлынули в Сирию, Месопотамию, Северную Африку, захватили и важнейший трофей – Мекку и Медину.

Османский халифат-султанат просуществовал четыре столетия и рухнул лишь с окончанием Первой мировой войны. За несколько веков турецкого владычества на трех континентах (в Азии, Африке и Европе) основание пирамиды покоренных и подавляемых народов расширилось. К вершине пирамиды, но ниже правящего османского истеблишмента, взошли другие мусульманские элиты из арабских, балканских, курдских, берберских и кавказских этнических групп. Ниже их располагались немусульмане – христиане, иудеи, бахаисты^IX и представители других религиозных конфессий. Африканские мусульмане теоретически находились выше немусульман, но и они подвергались дискриминации. Вплоть до XIX в. в Судане, Восточной Африке и Мавритании захватывали черных рабов (Abeed по-арабски) и, несмотря на общность религии, отправляли их во дворцы и дома османских и арабских элит⁷.

Правители, располагавшиеся на вершине пирамиды, устанавливали свои привилегии, основываясь на моральных и теологических законах Халифата, и закрепляли их именем Османского султаната. Освобождение рабов, религиозные свободы, этническое и национальное самоопределение, равно как равенство женщин и основные политические права – все это пресекалось нормами неизменяемого порядка, который, по мнению правящей элиты, был установлен Аллахом и исполнялся халифом. Даже за пределами физических границ Османского халифата подавление человеческих свобод осуществлялось во имя божественной высшей воли, воплощенной в далеком султанате.