Революция.com: Основы протестной инженерии - [12]

Бархатные варианты активно используют для такого рода нейтрализации внешний фактор, вес которого резко возрос в последнее время. Планировщики революции всегда точно выделяют точки сопротивления, доступные власти на данный момент. Например, планировщики оранжевой революции в Киеве понимали, что слезоточивый газ действует только на десять рядов протестующих, а водометы – на двадцать, что не позволяет остановить большие массы людей подобными методами.

Бархатная революция отличается самым главным своим компонентом – непринятием решения властью. Если стандартная модель Джона Бойда НОРД (наблюдение – ориентация – решение – действие) направлена на принятие решения, то сейчас ставится задача не допустить принятия властью силового решения. Поэтому запускается ряд составляющих, призванных как затруднить само подобное решение, так и не дать возможности его выполнить, если таковое все же будет порождено.

Украина (как и ряд других постсоветских республик) продемонстрировала следующий набор примет этого явления, среди которых можно назвать такие:

• создание дополнительного внешнего органа управления вне бюрократической системы (определенного неформального кризисного центра);

• смена министров-силовиков;

• привлечение внешних политконсультантов;

• освоение ненасильственной методологии со стороны оппозиции, что блокировало применение насилия со стороны власти.

Роберт Хелви строжайше подчеркивает, что наличие военного компонента очень опасно для проведения в жизнь как раз ненасильственной методологии [6. – С. 135–137]. Он нарушает динамику ненасильственной борьбы, затрудняет вербовку новых сторонников, мешает получению признания из-за рубежа, вызывает насильственное реагирование со стороны режима. То есть насилие не способствует, а только мешает выверенному инструментарию.

Когда власть не принимает решения, а она часто это делает, поскольку понимает, что силовики ее не послушаются, тогда в результате решения принимает другая сторона, которая сама начинает диктовать правила игры. В рамках запушенной ненасильственной методологии у власти нет другого пути, как только постепенная сдача того или иного «плацдарма».

Основой непринятия решения властью становится среди прочего дезинтеграция общества, созданная как прошлым периодом, так и избирательной кампанией. Возникает разделение общества по следующим признакам:

 возрастному (акцент делается в первую очередь на выделении молодежи);

 региональному (этнический или административный сегменты начинают противостоять друг другу);

 экономическому (здесь типично расслоение на бедных и богатых);

 политическому (всегда можно выбрать один из сегментов, объявляя его политические воззрения более правильными).

При этом оппозиция строит процесс идентификации себя с наиболее активными сегментами, разрушая идентификацию власти с ними. Но в основе этого все равно лежит предварительная максимальная сегментация общества.

В результате образуются группы противопоставления, которые в той или иной степени давят на власть, не давая ей возможности принять адекватное решение. Этих разнонаправленных игроков можно представить в следующем виде:

• население, где разделение прошло вплоть до семьи;

• силовые структуры (министерства внутренних дел и обороны, а также служба безопасности Украины повели себя по-разному, правда, Александр Турчинов, как глава украинской службы безопасности, несколько занижает роль генералов от разведки [7]);

• внешнее влияние (США и Россия);

• региональные власти (Запад и Восток Украины держались противоположных взглядов).

Задолго до этого были развернуты разные процессы по делегитимизации власти. Этому способствовало как обвинение власти в коррупции, так и появление жертвы. Жертва, напомним, является обязательным компонентом бархатных революций со времен Чехословакии, что не только делегитимизирует власть, но и заранее связывает ей руки в отношении силовых вариантов. Одновременно это воодушевляет массы на более активное участие в акциях протеста, поскольку порождается стандартный мифологический конфликт: герой от имени цивилизации – дикари от имени власти. Именно нечеловеческий характер врага представляется явной приметой порождения и активации мифологического сознания. Иррациональность здесь важна для того, чтобы избавиться от страха перед властью, хотя методы заглушения страха хорошо разработаны в ненасильственном сопротивлении [6].

Революция разрушает старую стабильность, вводя новую, которая затем закрепляется в качестве доминирующей. Вводятся новые системы удержания этой стабильности, которые сориентированы на новых игроков. Временное становится постоянным, периферийное – главным. Цикл в результате подходит к концу, совершив запланированную смену элиты.

При этом революция в Киргизии, к примеру, продемонстрировала некую факультативность многих позиций стандартной схемы. Можно выделить несколько существенных отклонений:

• большое число людей, принимающих участие в акциях протеста в Украине – малое число в Киргизии;

• наличие четкого лидера (Югославия, Грузия, Украина) – отсутствие такого лидера;

• опора на молодежь – опора на родственников непрошедших депутатов;