Революция 1917 года и борьба элит вокруг вопроса о сепаратном мире с Германией (1914–1918 гг.) - [18]

.

Англия – либеральная или консервативная в представлении кадетских лидеров являлась идеальной страной свободы. Поэтому многие из них имели репутацию англоманов и не стеснялись весьма эмоционально (как, например, член ЦК КДП Ф.Ф. Кокошкин) выражать свои чувства «любви и уважения великому народу, который в течение многих веков идёт впереди других народов по пути политического развития»[195].

Великобритания в концентрированном виде выражала тот идеал Европы, который являлся путеводным маяком для русских западников, традиции которых продолжали кадеты. Именно к этому маяку они и стремились. Однако, прокладывая свой маршрут, одни из их идеологов (П.Н. Милюков) действовали прагматично, а у других (П.Б. Струве, С.А. Котляревский) на первом месте находилась эмоциональная составляющая.

Глава 2 Борьба элит по вопросу о сепаратном мире с Германией в 1914–1915 гг.

2.1. Партия кадетов в борьбе против сепаратного мира между Россией и Германией (1914 – февраль 1917): судьба теории «двух заговоров» в отечественной историографии

Первым вопрос о степени вероятности заключения сепаратного мира между Россией и Германией до Февральской революции поставил М.Н. Покровский. В рамках марксистской методологии он разработал оригинальную концепцию истории России. В основу историософских построений Покровского легла созданная им теория о противостоянии «торгового» и «промышленного» капитала. При этом под «торговым» Покровский понимал капитал, специализировавшийся на торговле с заграницей, точнее на экспорте (преимущественно хлебном). Поэтому олицетворение торгового капитала по Покровскому – это не только купец, но и помещик. Политической надстройкой, обеспечивающей интересы того и другого (то есть «торгового капитала»), являлось, как думал Покровский, самодержавие. Что касается «промышленного капитала», то это предприниматель, ориентированный на внутренний рынок. Представительство политических интересов промышленного капитала по Покровскому «сосредотачивалось в партиях кадетов и прогрессистов»[196].

Торговый капитал приветствовал Первую мировую войну, поскольку был заинтересован в захвате черноморских проливов; промышленный капитал «в первые месяцы отнесся к войне довольно прохладно». Затем положение изменилось. Надежда на то, что война закончится в 3–4 месяца блестящей победой не оправдалась, экспорт хлеба остановился – «торговый капитал, чем дальше, тем больше начинал скучать и горько осуждать войну»: «Необходимость закончить войну, чтоб открыть, наконец, русскому хлебу вывоз за границу, сознавалась все сильнее и сильнее»[197]. Промышленный капитал наоборот, чем дальше, тем больше втягивался в войну, получая огромные прибыли. В войне, согласно точке зрения М.Н. Покровского, было заинтересовано и высшее офицерство. Поэтому «промышленный капитал в лице прогрессивного блока без труда нашёл себе союзников в рядах командного состава». «Этот командный состав был руками формального заговора, образовавшегося в это время около прогрессивного блока, а мозгом его была кадетская партия»[198].

В.П. Семенников, специально изучавший возможность заключения сепаратного мира между Россией и Германией, согласился с Покровским в том, что конфликт между «либеральной буржуазией» и самодержавием в 1915–1916 гг. был связан с вопросом о дальнейшем продолжении войны. «На этой, главным образом, почве империалистская буржуазия вступила в борьбу с правительством, которое, вместе с поддерживавшими его группами, явно становилось на пути, ведущие к сепаратному миру»[199]. Но анализ конкретного исторического материала заставил Семеникова указать на отдельные уязвимые места умозрительной схемы Покровского.

В.П. Семенников отметил, что очень влиятельные дворянско-помещичьи круги (фракции октябристов и прогрессивных националистов, вошедшие в Прогрессивный блок; большинство Государственного совета и Объединенного дворянства) вместо того, чтобы, согласно теории Покровского, бороться за прекращение войны, наоборот, видя, что политика России клонится к сепаратному миру, старались «подстегивать Романовых» к энергичной борьбе до победного конца[200]. Впрочем, объяснение этому явлению Семенников дал в духе Покровского: помещикам-«империалистам» война-де давала возможность нажиться на поставках для армии.

Правда Семенников признавал и наличие «помещиков-пацифистов». Но они, вопреки Покровскому выступали против войны не из-за прекращения экспорта хлеба, а потому что её продолжение угрожало революцией. Интересы этой группы «крупных аграриев» обслуживали черносотенцы и различные правые салоны (Римского-Корсакова, Штюрмера). Среди них присутствовало и прямое тяготение к Германии, основанное на принципе политической солидарности двух монархий. Правые, возглавляемые крупнейшими русскими аграриями, и были, согласно Семеникову, одной из двух социальных групп, на которых опирались стремящиеся к сепаратному миру Романовы[201].

Конструкция с алчными помещиками-империалистами, думающими только доходах, приносимых войной, и прозорливыми помещиками-пацифистами, которые могли позволить себе роскошь не увлекаться «временными наживами», дабы предотвратить революцию – самое противоречивое место в рассуждениях Семеникова. Здесь он проявляет непоследовательность, выходя за рамки своей (и других историков-марксистов 1920-х гг.) теории о прямой экономической обусловленности любых политических действий.