Революция 1917 года глазами современников. Том 2 (Июнь-сентябрь) - [20]

Каждый гражданин должен иметь право обжаловать постановление власти, которое ему кажется незаконным. Но пока его жалоба не признана правильной и распоряжение не отменено, он обязан ему подчиняться, если оно входит в законную силу немедленно.

Этим свобода отличается от анархии, когда каждый присваивает себе право исполнять только те законы и распоряжения, которые ему нравятся.

Свободный Народ. 1917,3 июня. № 3.

Мстиславский С.Д. НА ПОВОРОТЕ, К ПОДЪЕМУ

С нескрываемой тревогой ждет буржуазная печать, каким окажется «лицо» собирающегося и уже приступившего к работам Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов. С нескрываемой тревогой, ибо без преувеличения можно сказать, что с момента, когда сложится, «получит плоть» этот съезд, в его руки фактически перейдут судьбы революционной России и его решениями определится весь дальнейший ход событий.

Определится, так как в итоге его работ должен будет сложиться не только «курс внешней и внутренней нашей политики», но и тот «центр власти», власти твердой, признанной, непререкаемой, необходимость которой так ясно ощущалась в расшатывавших революцию под самый корень политических колебаниях трех первых месяцев. Центр власти народной, который даст, наконец, твердый упор и исполнительной власти российской революции - ее Временному правительству.

Нам незачем указывать, поскольку решающим является этот момент для буржуазии. Успех социалистических партий, их признанное руководительство массами народными злобило буржуазных политиков, но они утешали себя мыслью (которую вчера с полной откровенностью высказала, наконец, «Речь»), что власть социалистов призрачная. «Революционный угар пройдет, и вместе с ним исчезнут многие иллюзии. И прежде всего [исчезнет] иллюзия власти, которой у социалистических партий в действительности нет, ибо демагогия не есть власть в государственном смысле, и анархические элементы населения и солдаты-дезертиры - не опора для государственного управления».

И в этом отношении идеологи и политики нашей буржуазии совершенно твердо убеждены, что крушение социалистической власти над массами - явление предопределенное, неотвратимое, коренящееся в самом существе революционного социализма.

«Русский революционный социализм утратил свою власть над человеческой душой», - констатирует со страниц еженедельника «Русская Свобода», член Центрального Комитета партии «народной» свободы г-н Изгоев.

«Явственно обнаружилось, что разрушать он может, а созидать - бессилен... он оказался нереальным, фантастическим призраком, способным лишь породить смуту и междоусобную войну... Русский революционный социализм позорно гибнет потому, что он отказался от идеи отечества, что он счел возможным обойтись без нее. В результате вместо строительства он дает анархию, вместо человеческого счастья - нищету, кровь и горе, вместо светлой радости и чистоты - господство самых худших, своекорыстных инстинктов человека, освободившего себя от всяких внешних и внутренних сдержек. Русский революционный социализм показал, что как социализм он не существует и действенной силой не обладает. Он существует и действует только как анархизм, как результат развала самодержавной машины...»

И так как, по словам того же Изгоева, повторяющим, как эхо, такие же слова, каждодневно звучащие со страниц буржуазной печати, «революция летит под уклон» - придет скоро час, в который, на смену «безыдейных насильников, своекорыстных и тупых невежд, ругающихся над Россией и ее прошлым, на крайнем правом фланге появятся мученики за идею, за любовь к России, за служение ей...» Тогда придет время «принять бразды» единственным в России достойным власти рукам - рукам либеральной и просто черносотенной буржуазии...

Надо только выждать. Лучше отряхнуть прах от ног своих, как сделал Гучков, или просто затаиться, как делают другие политики их же лагеря, чем растрачивать силы на борьбу с нынешним социалистическим «хаосом»: он перебродит, он смирится, он сам запросит «властной руки». И лучше, если рука призвана будет «волей народа», чем, если она возьмет власть с бою, в отчаянной политической борьбе...

Надо выждать...

Я не буду касаться вопроса о том, поскольку «выжидание» это соответствует тем кликам об опасности, угрожающей отечеству, которыми оглашает воздух буржуазная печать. Ибо, казалось бы, чем яснее сознание опасности, тем напряженнее должно бы проявиться участие «сознающего» в борьбе с этой надвигающейся, надвинувшейся опасностью... И недостойной должна быть признана тактика тех, кто, отойдя в сторону, отмежевавшись от «хаоса», злорадно следит за нарастанием его, способствуя этому нарастанию по мере сил пронзительными криками об «анархии».

Я не в суд или осуждение это говорю, ибо такое отношение для буржуазии традиционно. Но - не ей упрекать нас... И отметить это характерное «выжидание» было необходимо, так как из сказанного выше ясно, что длиться оно могло лишь постольку, поскольку творчеством новым не преображался созданный революционным переворотом «хаос». Первые же признаки перехода революции к творчеству и, стало быть, к созданию тех