Революция 1917 года глазами современников. Том 1 (Январь-май) - [78]

29 апреля 1917 г.

Русская свобода. 1917. № 4. С. 5–10.

Череванин (Липкин) Ф.А. КРИЗИС ВЛАСТИ

«Есть речи, значенье коих темно или ничтожно», писал я как-то в «Рабочей газете» по поводу выступлений Ленина. К сожалению, эти выступления по-прежнему остаются по меньшей мере «темными», и это чрезвычайно затрудняет анализ и оценку их.

Ленин и его последователи очень часто говорят о союзе пролетариев города с батраками и беднейшими (т. е. полупролетарскими?) крестьянами в деревне, о союзе их для достижения власти. Итак, они добиваются по существу пролетарской, а след[овательно], и социалистической диктатуры? Итак, они хотят осуществить диктатуру меньшинства населения?

Этот вопрос я прямо и определенно ставил перед Лениным и его сторонниками и, конечно, не получил ответа. А после этого изо дня в день появлялись статьи и статейки в «Правде», которые ходили вокруг да около этой темы, но так и оставляли читателя в полном недоумении, к какой же диктатуре они стремятся.

Теперь по поводу выступления Церетели. Ленин в № 44 «Правды» как будто дает вполне определенный ответ. Он обращается к Церетели с укоризненным вопросом: «как же можно, оставаясь демократами, быть против “диктатуры” пролетариата и крестьянства? как можно опасаться от нее гражданской войны? гражданской войны какой? горсти помещиков и капиталистов против рабочих и крестьян? ничтожного меньшинства против подавляющего большинства?»

Кажется, ясно?

Имеется в виду не диктатура пролетарских элементов города и деревни, несомненно, составляющих меньшинство в стране, а диктатура пролетариата с крестьянством вообще, т. е. со всем крестьянством или большинством его. Конечно, у нас нет никаких гарантий, что в следующей очередной статье «Правда» снова не переметнется и не выступит на сцену опять старая пролетарская диктатура.

Но будем жить моментом, иначе с «Правдой» нельзя иметь дело. Сфотографируем ее тон, как она выглядит сейчас. Ленин хочет господства большинства. И поэтому он стремится к союзу городского пролетариата, (составляющего меньшинство даже в городских поселениях), с огромным большинством деревни. Иначе большинства не выйдет никаким способом.

Но спрашивается, как тогда понять эти постоянные надоедливые обвинения нас и большинства Исполн[ительного] Комитета С.Р. и С.Д. в том, что мы мелкобуржуазны, в том, что мы сейчас представляем мелкую буржуазию. А крестьянство, его значительное большинство, это — не мелкая буржуазия? И если Ленин, добившись диктатуры, потопит пролетариат в массе крестьянства, тогда эта диктатура не будет мелкобуржуазной? Для всякого, умеющего немного по-марксистски мыслить, ясно, что это будет по существу мелкобуржуазная диктатура. И всякий, кто стал бы внушать пролетариату, что путем такой диктатуры он сможет осуществлять свои социалистические цели, будет — сознательно или бессознательно — обманывать пролетариат. Будет внушать ему вредные и опасные иллюзии, в результате которых пролетариат, в конце концов, будет иметь против себя объединенные силы всей буржуазии — крупной и мелкой — и будет разгромлен.

Но пойдем дальше: союз пролетариата со значительным большинством деревни. А большинство населения городов и местечек, остающееся за пределами рабочего пролетариата? Армия служащих и профессиональной интеллигенции — это новое третье сословие, создаваемое капиталистическим процессом развития? Эта масса городской демократии должна быть отвергнута? Эта масса городской демократии меньше способна, меньше пригодна для осуществления широких демократических задач, чем те активные крепкие мужички, которые наполняют теперь кооперативы и которые имеют все основания повести за собой большинство деревни? Эту массу Ленин предлагает отвергнуть? Если да, то это покушение с явно негодными средствами. Большинство деревни не отвергнет этой массы, и с ней найдет гораздо скорее общий язык, чем с сознательными и социалистически настроенными элементами пролетариата.

И по существу, если мы захотим дать оценку того революционного процесса, который мы переживаем, мы должны сказать: Россия идет не в ленинской диктатуре, а к власти буржуазной демократии города и деревни. Только власть этой буржуазной демократии, а не более левая диктатура, соответствует уровню развития производительных сил России, и, с другой стороны, только эта буржуазная демократия способна вывести Россию из того экономического тупика, в который она попала благодаря войне.

Сейчас необходима величайшая смелость. Смелость самым серьезным образом посягнуть на интересы имущих классов, обложивши их так, как только возможно для спасения страны. Смелость в решительном регулировании экономической жизни, отметающем в сторону целые группы капиталистов, как тормозы для упорядочения жизни, и твердыми ценами ограничивающем до минимума аппетиты буржуазии. Сейчас нужна смелость в решении аграрного вопроса, смелость в ликвидации крупного землевладения и притом такой ликвидации, которая не возложила бы на плечи неимущих классов нового налогового бремени. Нужна, наконец, смелость сказать определенно и ясно союзникам в связи с войной, что демократическая Россия может и хочет и чего она не может и не хочет.