Ревизор Империи - [63]
— Я ничего не полагаю. Я не знал покойного, не знал его отношений, просто спросил. Да и, честно, сказать, некогда предполагать, вот срочное задание дали. Но, конечно, ужасно. Давно пора ставить ограждения вращающихся деталей…
И Виктор вернулся к своим заклепкам. Т. е. к тому, что, по мнению АИ-авторов, делает их произведения правдоподобными, независимо от доли исторической логики, и о чем рассуждать куда проще, чем о влиянии генетики на умонастроения масс. Тем более, что в увиденном им альтернативном СССР 1958 года на тему вейсманизма и морганизма ученые нафлудили целые тома.
Глава 26
Бизнес — опиум для народа
Глафира Матвеевна жила в том самой силикатной доходной пятиэтажке, что здесь стояла на месте послевоенного сталинского дома. В руках у Виктора был большой бумажный пакет — Клавочка утром дала вводную, что ее подруга хотела бы заодно и пригласить гостя отужинать, а в этом случае с пустыми руками идти неудобно.
Внутри доходный дом мало чем отличался от сталинских начала 50-х. Консьержа на входе не наблюдалось; наверх шла неширокая лестница, и на каждом этаже была только одна дверь — справа. Нужная квартира оказалась на четвертом этаже: Виктор мысленно оглядел себя, вытер ноги на домотканом половичке и нажал кнопку электрического звонка, которая здесь была из синего стекла.
— Минуточку, сейчас открою! — раздался негромкий, и, как показалось Виктору, чуть игривый голос из-за двери.
«Странно, не спрашивает кто. Налетов на квартиры не бывает? Или просто беспечность?»
Щелкнул замок, створка двери распахнулась, и перед Виктором предстала невысокая женщина с темными волосами, уложенными сбоку на пробор, с мелкими кудряшками, завитыми плойкой; на ее овальном лице с чуть пухлыми щечками и губками и прямым, как у греческий статуй, носиком, под густыми низко посаженными и открывавшими высокий лоб бровями, выделялись крупные, выразительные глаза, которые смотрели на Виктора так, словно ожидали от него некоей потрясающей новости. Похоже, это была девушка, несколько лет назад вышедшая замуж; ее фигура, обтянутая кирпично-розоватого цвета успела лишь слегка округлиться, что лишь добавляло в ее образ чувственности. Нежно-белые кружева окаймляли вырез декольте, которое в целом было достаточно скромным, однако сходившиеся внизу углом края материи давали достаточно информации, чтобы по достоинству оценить остальное.
— Проходите, проходите! Я вас из окна увидела, но вы так быстро поднялись? Что же вы туфли снимаете? Прямо как в деревне. Ой, простите, я, наверное, не то сказала…
— Все правильно. Я действительно долго жил в деревне, и привык к тамошним обычаям.
— Однако непохоже, чтобы вы жили где-нибудь в глуши, — удивилась Глафира. — В маленьком городе жизнь держится на визитах. А вы прибыли в Бежицу и не наносили визитов.
Еще один прокол, подумал Виктор. И ведь читал же «Мертвые души»… хотя из них особо не догадаешься, для всех это принято или как. Хуже другое. Если Клавочка с Глашей это расшифровали, то охранка с военной контрразведкой стопудово. Заметили, но не сказали, не удивились. Может, это какая-то игра? Смотрят, с кем будут контакты? Или что-то другое?
— Довелось жить и в большом городе, и в деревне. У вас тут идеальная чистота, просто побоялся наследить.
— У нас Хина убирает, вот, недавно отпустила, произнесла Глафира с некоторой гордостью.
— Хина Члек? — спросил Виктор, привыкший к тому, что в этой реальности герои Ильфа и Петрова обретают плоть.
— Хиония Евлампиевна. Женщина простая, но очень порядочная, сегодня, знаете, все сложнее таких нанять.
— Вы правы. Как только немного обустроюсь, по поводу найма прислуги обязательно посоветуюсь с вами.
— Вот сюда, направо, в кабинет. У нас тут четыре комнаты, — продолжала щебетать Глафира, — столовая, спальня, кабинет и детская. Детей пока нет, они на неделю в деревне, пусть дышат воздухом без этой железной гари, муж поехал по уездным центрам по делам коммерции, а я в его отсутствие помогаю вести дела — Клавочка, наверное вам уже рассказала, да?
Обстановка кабинета была по тамошним временам солидной, по нынешним — скромной; основу его составлял дубовый стол о двух тумбах, похожий на биллиард зеленым сукном столешницы, и массивный черный куб кожаного кресла с невысокой спинкой. У стены вытянулся во фрунт сухощавый высоченный шкаф, стекла которого были изнутри завешены зелеными шторами; рядом с ним, в простенке, темнел футляр столь же сухощавых настенных часов с изящными римскими цифрами на циферблате, еще не пожелтевшем от времени. Пара гнутых стульев с жесткими спинками сиротливо стояла у стены, украшенной несколькими портретами и фотографиями в рамках, окружавших круглую, сиявшую начищенной медью, коробку анероида. На столе Виктор увидел скромный письменный прибор из серого мрамора, однеровский арифмометр и электрическую лампу под зеленым стеклянным абажюром, которая смотрелась довольно современно. С потолка чуть ли не на метр опускался подвес в виде большой эмалированной тарелки, в которую была вкручена лампочка — солидная, похожая на радиолампу середины века. Виктор понял, что подвес опущен так низко из-за слабости освещения.
На тему альтернативной истории сегодня только ленивый не пишет.И правильно. Приятно отправить современного главного героя в прошлое, где он, разумеется, самый умный и все ему заранее ведомо. Потому что все мы историю узнали из учебников, а в них, как сказал с экрана Тихонов, историю показывают так, будто в ней орудовала банда двоечников. Вот и представляется герою возможность эти ошибки исправить – например, Великую Отечественную на пару лет раньше выиграть или не допустить развала Союза, а то и – чего мелочиться-то? – освободить Индию от британского ига.
Аннотация:Когда после "Детей империи" появилось "Задание империи", автор задумался.Во времена Века Империй (это не про игру от Майкрософт) мы были образцом для всего прогрессивного человечества и хотя бы в сказках имели претензию на улучшение мира. Прекратить на планете войны, победить преступность, ликвидировать угнетение и бесправие, покончить с неграмотностью, голодом и эпидемиями, накормить 36 миллионов человек, которые сейчас, по данным ЮНЕСКО, ежегодно умирают от последствий голода на фоне презентаций новых смартфонов, или, на худой конец, показать противнику кузькину мать.
В конце «Детей империи» автором на судьбе главного героя автор вначале хотел поставить жирное многоточие. Дескать, пускай читатель додумывает его пути. Но — не тут-то было.Чем больше страниц выходило из принтера, чем больше исторических трудов было изучено за время работы, чем более автор убеждался, что альтернативную историю у нас пишут не только фантасты и не столько фантасты, а больше люди серьезные, то есть историки и сценаристы исторических фильмов. Когда киношные немцы запирают железнодорожный мост воротами, чтобы партизаны не прошли, когда Кировский завод во время блокады Ленинграда выпускает копии ленинского броневика, когда часовые, охраняющие дорогу на даче Сталина, стоят не шелохнувшись, когда в двух шагах от них идет перестрелка с террористами, когда бетонная плита проникает внутрь бронепоезда через его крышу, оставляя ее целой — такого ни один фантаст не выдумает.
Самое сложное в альтернативной истории - это когда она совершенно неожиданно перестает быть альтернативной. Пока создавался "Ревизор Империи", испортились отношения с Рейхом и исчезла возможность развивать страну на нефтемарки. Пресса перестала обсуждать вопрос, когда начнется война в Европе, и переключилась на тему, сможет ли Клинтон втянуть нашу страну в войну в Европе, которая давно идет под мирные переговоры. В предвыборной гонке в США вновь принял участие Хьюи Лонг. Разумеется, как уже понял читатель, это не более чем шутка.
На сегоднящний день приходится с грустью отмечать, что мировая литература, решая масштабные проблемы Мордора, Хогвардса и прочих миров, как-то обошла мир сказочный, альтернативный, и вместе с тем совершенно реалистический, а именно: мир советских студентов конца семидесятых - начала восьмидесятых годов. А ведь были там и свои герои, об одном из которых и пойдет речь в предлагаемых уважаемому читателю историях, которые можно смело сравнить с листками, выпавшими из конспекта эпохи.Возможно, некоторые, прочтя их, воскликнут: "Что же это за герой? Что он совершил?" Но разве для нас с вами не важнее то, чего он не совершил? Он не развалил ни одной страны, не поссорил друг с другом ни одного народа, не начал ни одной войны, не устроил ни одного ипотечного кризиса - так неужели же человеческая память окажется к нему менее благосклонна, чем к тем, кто это делал?
Третья книга о приключениях нашего современника в период Гражданской войны. Суровые годы приходят борьбы за свободу страны… Самое трудное жить во время перемен, а я попал в самое горнило распри, застрял на крутом переломе. Эпоха Доблести, Подвигов и Славы подходит к концу и на смену ей идёт эпоха Подлости, Коварства и Предательства. Восходит Солнце Нового Мира и под его жуткими лучами гибнет всё героическое и культурное. Начинается новая Эра культа "кухарок", Серости и Посредственности. И что тут можно предпринять?
Действие историко-фантастического романа «Последний подарок Потёмкина» переносит читателя в разные исторические эпохи. Ленинградский подросток становится свидетелем ночного тарана немецкого бомбардировщика летчиком-героем Севастьяновым над блокадным Ленинградом в ноябре 1941 года. Удивительным образом он оказывается в Таврическом дворце, где князь Потёмкин готовится к своему последнему балу в Северной столице в честь взятия крепости Измаил. Многоплановая панорама позволяет читателю пообщаться с историческими персонажами того времени: княгиней Дашковой, поэтом Державиным, атаманом Головатым, надворным советником Цейтлиным, а также с таинственной ижорской колдуньей-нойдой и загадочной левреткой императрицы – Изидой.
Пока виновник одной-единственной лжи, из которой, словно лианы, разрастаются настоящие леса непонимания, готовит экспедицию в земли, где не ступала нога человека, люди, пытающиеся продраться через бурелом последствий его дел, намереваются выяснить, что послужило первопричиной этих событий. Тень неведомого кукловода раскинулась над королевствами людей — и неизвестно, удастся ли хоть кому-нибудь найти истину в запутывающемся клубке противоречий.
Первое место в конкурсе «Новый старт». Победитель конкурса рукописей Clever. Шорт-лист премии «Новая детская книга». В мире летающих черепах, на острове, который парит в Бездне, все люди одинаково красивы. На шрамы, лиловую кожу или третий глаз копят годами. У Моры лицо обезображено с рождения. Шрамы становятся ее входным билетом в мир элиты. Девушку зачисляют в лучший университет острова! Но там Мора чувствует себя чужой, ее новым друзьям интересны лишь слухи и легенды о ее уродстве. Она скрывает, что ее посещают странные видения о чужом мире и симпатичном ученом, так непохожем на остальных… Когда Рей появляется в ее мире, он становится первым, кто смотрит на нее без отвращения, первым, к кому она испытывает симпатию.
Джина Джинджер даже не подозревает, что она – настоящая волшебница. Но однажды ей на голову сваливается ангел, и её жизнь изменяется навсегда. Оказывается, мир куда сложнее, чем она представляла. В нём существуют параллельные вселенные, ангелы и демоны, космические цивилизации и многое другое...
Иван вспомнил своё прошлое, заплатив за это страшную цену. Но личная трагедия меркнет на фоне вторжения демонов Преисподней. Получится ли у опаленной Адом души отразить нападение или хотя бы спасти близких людей от страшной участи? Примечания автора: Второй том цикла Опаленный Адом. Первый (18+): https://author.today/work/133229.