Ревизор Империи - [33]
— Хорошо, что мы не в пещерах.
«А тогда говорили — „помещиков и капиталистов“. Из деревни, а насчет помещиков… Или темнит баба, или с помещиками чего-то такое. И с кулаками».
Виктор задул лампу (хорошо хоть в кино показывают, как это делали), разделся и залез под простыню — толстую перину он сложил вдвое и засунул вместо тюфяка.
— Ты еще не заснула?
— Нет. А что?
— Подушку кинь, у тебя две.
На улице дружно на кого-то загавкали собаки, волна лая постепенно удалялась куда-то к Московской, она же теперь Ленинградская (а не Санкт-Петербургская). («Зато нет сирен», подумалось Виктору).
— А точно похоже на пещеру, — прошептала она, — когда-то людей было мало, и они прятались от диких зверей. А потом они победили. И мы тоже победим.
— Будет революция и гражданская война?
— Гражданская война — это пережиток, — ответила Фрося так, словно речь шла о чем-то давно очевидном. Вообще люди очень любят, не задумываясь, произносить слова «это известный факт» или «как может быть иначе?», хотя иначе как раз и может быть.
— Гражданская война — это буржуазные революции, — повторила она, — наша революция будет самой бескровной в мире. Не то, что в Германии.
— Я не был в Германии и не могу сказать.
— Наверное, вы помните Парижскую Коммуну?
Господи, в каком же году она была? Ах да, в семьдесят первом. Обалдеть, на моей памяти должна быть Парижская Коммуна, подумал Виктор. А казалось, совсем не так давно этот восемнадцатый, сколько книг и фильмов…
— Я не был тогда в Париже. Много слышал, разное.
— Вас в детстве напугали эти рассказы. Поэтому вы не хотите знать про берлинских коммунаров.
Вот пристала баба, подумал Виктор. Сейчас еще предложит в подпольную организацию вступить. А если не удастся легализоваться? Тогда придется, как Максиму, жить между небом и землей. И надо прибиваться к кодле. Ладно, послушаем, за укрывательство и так впаяют…
Глаза у Виктора начали слипаться, и он пробормотал уже через полудрему:
— В детстве я жил совсем другим.
— Индейцами? У нас парень из кружка книжку такую читал. Про Чингачгука.
— Не, не индейцами.
— А чем?
— Ну, полетами в космос, например…
А, собственно, почему бы в девятнадцатом веке человеку образованному не мечтать о космосе?
— И «Красную звезду» читали?
— Нет. Я даже «Правду» не выписывал.
— Смеетесь… Тогда еще и «Искры» не было. А вы ведь тайком интересуетесь политикой.
— И что там, в «Красной звезде», пишут?
— Это Богданов сочинил, большевик. Книжку про полеты на Марс. Там тоже люди живут, только общество другое, без бедных и богатых, а фабриками управляют через счетные машины, связанные электрическими проводами по всей планете.
«Проясняется?» — мелькнуло в мозгу у Виктора. «Богданов этот — попаданец. Первый, который тут все изменил. Наверняка из четвертой реальности, из Союза девяностых, раз про компьютеры, сети и коммунизм. Фантастику пишет… ну да, это совсем как я в третьей реальности у фачистов! Интересно, а что дальше? Тайная полиция на вооружение взяла? Или, наоборот — как опасного элемента?»
— И чего он там еще написал?
— Многое, очень интересно. Безработицы не будет, потому что ученые придумают всеобщую науку об управлении…
«Кибернетика!!! Точно попаданец!!!»
Виктор перевернулся на бок, вызвав протестующее ворчание кроватной сетки. Перед его мысленным взором развертывалась стандартная миссия попаданца номер два. Мир изменен, но теперь над страной висит какая-то новая катастрофа. Вот знать бы, какая… Революции не произошло, первой мировой. И чего, теперь надо их делать или обратно предотвратить?
— Фрось, учиться тебе надо. В тебе любознательность есть.
— Правильно. Нам всем учиться надо. Ленин сказал, что пока рабочий класс не овладеет наукой, он не должен пытаться осуществить социализм.
— Это точно Ленин сказал? И за что вы тогда боретесь? Пока наукой не овладели?
— Чтобы овладеть наукой, мы установим диктатуру пролетариата, — спокойно произнесло красивое тело рабочего класса, соблазнительно потянувшись.
— Все-таки диктатуру?
— А сейчас диктатура помещиков и капиталистов. Даже если будут свободные выборы. У кого деньги, тот и власть имеет.
— Будете отбирать деньги?
— Будем отбирать власть. То-есть, богатые, владельцы заводов, фабрик, не будут иметь права голосовать и их нельзя избирать в Советы. Они могут служить государству, но под контролем рабочих, а не решать за них. Тогда мы построим школы и университеты, все выучатся разным наукам, и тогда будет ясно, как социализм строят. А без науки социализм не построят. Даже каменный дом без науки не построить, а социализм — это… это всемирный дворец для всего народа, вот.
— Ну и кто же власть отдаст без наганов?
— Да царь и правительство уже после пятого года поняли, что революция будет! Сейчас что Николашка, что Столыпин, они все говорят о перестройке. Говорят, что плохо, когда меньшинство владеет всеми богатствами, что надо жалование рабочим повысить, больницы строить, школы, а крестьянам — землю и трактора, чтобы никто не жил в нужде.
«После пятого года поняли что революция будет… Так в пятом не было? Или то, что было, революцией не называют?»
— Значит, они сами идут навстречу?
На тему альтернативной истории сегодня только ленивый не пишет.И правильно. Приятно отправить современного главного героя в прошлое, где он, разумеется, самый умный и все ему заранее ведомо. Потому что все мы историю узнали из учебников, а в них, как сказал с экрана Тихонов, историю показывают так, будто в ней орудовала банда двоечников. Вот и представляется герою возможность эти ошибки исправить – например, Великую Отечественную на пару лет раньше выиграть или не допустить развала Союза, а то и – чего мелочиться-то? – освободить Индию от британского ига.
Аннотация:Когда после "Детей империи" появилось "Задание империи", автор задумался.Во времена Века Империй (это не про игру от Майкрософт) мы были образцом для всего прогрессивного человечества и хотя бы в сказках имели претензию на улучшение мира. Прекратить на планете войны, победить преступность, ликвидировать угнетение и бесправие, покончить с неграмотностью, голодом и эпидемиями, накормить 36 миллионов человек, которые сейчас, по данным ЮНЕСКО, ежегодно умирают от последствий голода на фоне презентаций новых смартфонов, или, на худой конец, показать противнику кузькину мать.
В конце «Детей империи» автором на судьбе главного героя автор вначале хотел поставить жирное многоточие. Дескать, пускай читатель додумывает его пути. Но — не тут-то было.Чем больше страниц выходило из принтера, чем больше исторических трудов было изучено за время работы, чем более автор убеждался, что альтернативную историю у нас пишут не только фантасты и не столько фантасты, а больше люди серьезные, то есть историки и сценаристы исторических фильмов. Когда киношные немцы запирают железнодорожный мост воротами, чтобы партизаны не прошли, когда Кировский завод во время блокады Ленинграда выпускает копии ленинского броневика, когда часовые, охраняющие дорогу на даче Сталина, стоят не шелохнувшись, когда в двух шагах от них идет перестрелка с террористами, когда бетонная плита проникает внутрь бронепоезда через его крышу, оставляя ее целой — такого ни один фантаст не выдумает.
Самое сложное в альтернативной истории - это когда она совершенно неожиданно перестает быть альтернативной. Пока создавался "Ревизор Империи", испортились отношения с Рейхом и исчезла возможность развивать страну на нефтемарки. Пресса перестала обсуждать вопрос, когда начнется война в Европе, и переключилась на тему, сможет ли Клинтон втянуть нашу страну в войну в Европе, которая давно идет под мирные переговоры. В предвыборной гонке в США вновь принял участие Хьюи Лонг. Разумеется, как уже понял читатель, это не более чем шутка.
На сегоднящний день приходится с грустью отмечать, что мировая литература, решая масштабные проблемы Мордора, Хогвардса и прочих миров, как-то обошла мир сказочный, альтернативный, и вместе с тем совершенно реалистический, а именно: мир советских студентов конца семидесятых - начала восьмидесятых годов. А ведь были там и свои герои, об одном из которых и пойдет речь в предлагаемых уважаемому читателю историях, которые можно смело сравнить с листками, выпавшими из конспекта эпохи.Возможно, некоторые, прочтя их, воскликнут: "Что же это за герой? Что он совершил?" Но разве для нас с вами не важнее то, чего он не совершил? Он не развалил ни одной страны, не поссорил друг с другом ни одного народа, не начал ни одной войны, не устроил ни одного ипотечного кризиса - так неужели же человеческая память окажется к нему менее благосклонна, чем к тем, кто это делал?
Пока виновник одной-единственной лжи, из которой, словно лианы, разрастаются настоящие леса непонимания, готовит экспедицию в земли, где не ступала нога человека, люди, пытающиеся продраться через бурелом последствий его дел, намереваются выяснить, что послужило первопричиной этих событий. Тень неведомого кукловода раскинулась над королевствами людей — и неизвестно, удастся ли хоть кому-нибудь найти истину в запутывающемся клубке противоречий.
Третья книга о приключениях нашего современника в период Гражданской войны. Суровые годы приходят борьбы за свободу страны… Самое трудное жить во время перемен, а я попал в самое горнило распри, застрял на крутом переломе. Эпоха Доблести, Подвигов и Славы подходит к концу и на смену ей идёт эпоха Подлости, Коварства и Предательства. Восходит Солнце Нового Мира и под его жуткими лучами гибнет всё героическое и культурное. Начинается новая Эра культа "кухарок", Серости и Посредственности. И что тут можно предпринять?
Однажды твой яркий, красивый, содержательный сон может стать реальностью. Хочешь ты того или нет.
Иван вспомнил своё прошлое, заплатив за это страшную цену. Но личная трагедия меркнет на фоне вторжения демонов Преисподней. Получится ли у опаленной Адом души отразить нападение или хотя бы спасти близких людей от страшной участи? Примечания автора: Второй том цикла Опаленный Адом. Первый (18+): https://author.today/work/133229.
Первое место в конкурсе «Новый старт». Победитель конкурса рукописей Clever. Шорт-лист премии «Новая детская книга». В мире летающих черепах, на острове, который парит в Бездне, все люди одинаково красивы. На шрамы, лиловую кожу или третий глаз копят годами. У Моры лицо обезображено с рождения. Шрамы становятся ее входным билетом в мир элиты. Девушку зачисляют в лучший университет острова! Но там Мора чувствует себя чужой, ее новым друзьям интересны лишь слухи и легенды о ее уродстве. Она скрывает, что ее посещают странные видения о чужом мире и симпатичном ученом, так непохожем на остальных… Когда Рей появляется в ее мире, он становится первым, кто смотрит на нее без отвращения, первым, к кому она испытывает симпатию.
Действие историко-фантастического романа «Последний подарок Потёмкина» переносит читателя в разные исторические эпохи. Ленинградский подросток становится свидетелем ночного тарана немецкого бомбардировщика летчиком-героем Севастьяновым над блокадным Ленинградом в ноябре 1941 года. Удивительным образом он оказывается в Таврическом дворце, где князь Потёмкин готовится к своему последнему балу в Северной столице в честь взятия крепости Измаил. Многоплановая панорама позволяет читателю пообщаться с историческими персонажами того времени: княгиней Дашковой, поэтом Державиным, атаманом Головатым, надворным советником Цейтлиным, а также с таинственной ижорской колдуньей-нойдой и загадочной левреткой императрицы – Изидой.