Ревизор Империи - [26]
На Ливенской, где ряды типовых домов прятались за косыми решетками оград из деревянных реек, царил умиротворяющий покой, и на скамейках у калиток чинно рассиживались старички, наслаждаясь гармонией мира. Виктор махнул на угол Никольской. Еще издали он увидел вишнево-красную глыбу Старого Корпуса.
«Гимназия… Да какая гимназия? Здесь будет БИТМ заложен назло надменным короедам! Детской поликлиники не видно… ну да, она ж позже. А вот, ну вот она, красавица, аптека наша».
Дом с аптекой все также стоял на углу буквой «Г», и Виктор даже почувствовал к нему какие-то нежные чувства. Тогда еще не окрашенный, дом был чем-то вроде попытки связать воедино Собор Василия Блаженного и Петровский Пассаж: серые кирпичные кружева на темно-красном фоне делали этот двухэтажный теремок похожим на праздничный медовый пряник, политый глазурью. Над входом в аптеку, с угла, нависал ныне исчезнувший балкон; второй балкон Виктор заметил со стороны Церковной, сразу за выступавшим из общего ряда прямоугольником парадного.
От дома веяло тишиной и благолепием. Виктору на мгновение показалось, что, перешагнув порог, он нырнет во времена царя Бориса.
Звякнул колокольчик. Внутри царил таинственный полумрак и запах лекарств; на огороженных стеклом прилавках возвышались вертящиеся шкафчики и этажерки со сеадобьями. На стенах висели рекламки неизвестных Виктору снадобий.
— Одну минуточку! — из двери за прилавок вынырнул низенький лысоватый провизор. — Добрый вечер. Милости просим поближе; вы, видимо недавно в наших краях? Чем могу быть вам полезен?
— Простите, что у вас есть от головы?
— От головы? — провизор непроизвольно хихикнул. — От головы, сударь, полезнее всего средство доктора Гильотена, но такового у нас в наличии не имеется. Желаете от мигрени?
— Ну… для консервативного лечения.
— А что прописывал врач?
— Да ничего не прописывал, просто обстоятельства не позволяли к нему зайти. А нужно сейчас.
— Могу посоветовать байеровский аспирин, от сильных болей — пастилки героина…
— Чего? — воскликнул Виктор, испугавшись, не началась ли у него белая горячка.
— Героина. Английский товар.
— Еще этой гадости не хватало!
— Ну, нельзя же так прямо в штыки все достижения европейской науки… — в голосе провизора прорезались нотки морального превосходства над невежественным покупателем. — Героин, сударь, в развитых странах врачи прописывают при сердечных жалобах, болезнях желудочного тракта, обширном склерозе. Наилучшие результаты от кашля при астме и туберкулезе. Современной медициной доказано, что опий и морфий организму вредят, и весь цивилизованный мир их заменяет.
— Не, не, не, не надо… Это пусть они там сами цивилизуются. Что немцу хорошо…
— Ну, если хотите лечиться народными средствами — попробуйте заварить мяту, зверобой, душицу… У нас есть сборы. А вот еще: можно взять капустные листы или картофельной кожуры и приложить. Можно еще выпить чай с мятой и попарить ноги.
— С-спасибо… Знаете, лучше, наверное, аспирина.
— Как пожелаете. Сколько отпустить?
— Ну, одну упаковку, наверное?
— Целую коробку?
— А сколько там чего?
— Раньше не пили аспирин?
— А он у вас жидкий?
— Это не микстура, это порошки.
— Тогда два, пожалуйста.
— Пожалуйста. Я так понимаю, вы приезжий?
— Если я скажу, что был здесь в будущем спустя девяносто лет, вы не побежите к психиатру?
— Что вы! Чувство юмора — это здоровая реакция организма. Раз вы приезжий, осмелюсь порекомендовать приобрести у нас предохранители для мужчин. У нас большой выбор, самой тончайшей выделки, без швов.
— Без швов?
— Да. Без швов, можете убедиться на витрине.
— И не штопаные?
— Шутить изволите. Настоящие из Германии. Рупь двадцать дюжина.
— Вы полагаете, что если завтра у меня может болеть голова, то сегодня я пойду искать приключений?
— Вам не обязательно искать приключений в Бежице. Они сами вас найдут.
— Интересно. А церковь не осуждает?
— Церковь — нет. Ибо сокращает венерические заболевания. Вот доктор Фрейд против.
— Шут с ним, с Фрейдом.
— Тогда дюжину?
— Две. Две штуки.
— Понятно… — разочарованно вздохнул провизор. — Резиновые желаете или цекальные?
— Цекальные — это чего… это из цекала?
— Цекальные — это кишечные.
— Кишечные???
— Никогда не применяли? Их еще называют «из рыбьего пузыря», хотя это неверно.
— Я просто не расслышал.
— Тогда обязательно попробуйте. Парижские, высший сорт, «Свастика».
— Нет, знаете, в другой раз. У меня к ним нет кожаных трусов с подтяжками.
— Не понял связи… Какие же вы желаете?
— Дайте пару тех, что из Германии, по десять копеек штука.
И Виктор, рассчитавшись, поспешил прочь.
Глава 12
Без самовара и прислуги
«Офигели! Совсем офигели!!!» — повторял он про себя, двигаясь по пыльной тропе по направлению к дому мадам Безносюк. «Герыч — в аптеке! Это сейчас запросто какой-нибудь нарик подрежет. Что за привычка долбаная лизать Европу во все места не глядя? Дебилизм какой-то комплекс неполноценности, как у прыщавого подростка перед опытной бабой. Страна на подъеме, называется. Конфетки-бараночки. Хруст французской булки. Кондомы со швами и без. Прямо хоть обратно в обезьянник просись».
Он опомнился и сбавил шаг, чтобы не привлекать внимание.
На тему альтернативной истории сегодня только ленивый не пишет.И правильно. Приятно отправить современного главного героя в прошлое, где он, разумеется, самый умный и все ему заранее ведомо. Потому что все мы историю узнали из учебников, а в них, как сказал с экрана Тихонов, историю показывают так, будто в ней орудовала банда двоечников. Вот и представляется герою возможность эти ошибки исправить – например, Великую Отечественную на пару лет раньше выиграть или не допустить развала Союза, а то и – чего мелочиться-то? – освободить Индию от британского ига.
Аннотация:Когда после "Детей империи" появилось "Задание империи", автор задумался.Во времена Века Империй (это не про игру от Майкрософт) мы были образцом для всего прогрессивного человечества и хотя бы в сказках имели претензию на улучшение мира. Прекратить на планете войны, победить преступность, ликвидировать угнетение и бесправие, покончить с неграмотностью, голодом и эпидемиями, накормить 36 миллионов человек, которые сейчас, по данным ЮНЕСКО, ежегодно умирают от последствий голода на фоне презентаций новых смартфонов, или, на худой конец, показать противнику кузькину мать.
В конце «Детей империи» автором на судьбе главного героя автор вначале хотел поставить жирное многоточие. Дескать, пускай читатель додумывает его пути. Но — не тут-то было.Чем больше страниц выходило из принтера, чем больше исторических трудов было изучено за время работы, чем более автор убеждался, что альтернативную историю у нас пишут не только фантасты и не столько фантасты, а больше люди серьезные, то есть историки и сценаристы исторических фильмов. Когда киношные немцы запирают железнодорожный мост воротами, чтобы партизаны не прошли, когда Кировский завод во время блокады Ленинграда выпускает копии ленинского броневика, когда часовые, охраняющие дорогу на даче Сталина, стоят не шелохнувшись, когда в двух шагах от них идет перестрелка с террористами, когда бетонная плита проникает внутрь бронепоезда через его крышу, оставляя ее целой — такого ни один фантаст не выдумает.
Самое сложное в альтернативной истории - это когда она совершенно неожиданно перестает быть альтернативной. Пока создавался "Ревизор Империи", испортились отношения с Рейхом и исчезла возможность развивать страну на нефтемарки. Пресса перестала обсуждать вопрос, когда начнется война в Европе, и переключилась на тему, сможет ли Клинтон втянуть нашу страну в войну в Европе, которая давно идет под мирные переговоры. В предвыборной гонке в США вновь принял участие Хьюи Лонг. Разумеется, как уже понял читатель, это не более чем шутка.
На сегоднящний день приходится с грустью отмечать, что мировая литература, решая масштабные проблемы Мордора, Хогвардса и прочих миров, как-то обошла мир сказочный, альтернативный, и вместе с тем совершенно реалистический, а именно: мир советских студентов конца семидесятых - начала восьмидесятых годов. А ведь были там и свои герои, об одном из которых и пойдет речь в предлагаемых уважаемому читателю историях, которые можно смело сравнить с листками, выпавшими из конспекта эпохи.Возможно, некоторые, прочтя их, воскликнут: "Что же это за герой? Что он совершил?" Но разве для нас с вами не важнее то, чего он не совершил? Он не развалил ни одной страны, не поссорил друг с другом ни одного народа, не начал ни одной войны, не устроил ни одного ипотечного кризиса - так неужели же человеческая память окажется к нему менее благосклонна, чем к тем, кто это делал?
Однажды твой яркий, красивый, содержательный сон может стать реальностью. Хочешь ты того или нет.
В книге рассказывается о космонавте, который сбежал с Земли на МКС, но и там не нашел счастья. Отчаявшись, он бросил коллег, отправился в открытый космос и очутился в странном месте, не изведанном человеком. От чего он бежал, что хотел найти, что интересного встретил на незнакомом космическом объекте и чем закончилось его путешествие – обо всем этом в рассказе.
Пока виновник одной-единственной лжи, из которой, словно лианы, разрастаются настоящие леса непонимания, готовит экспедицию в земли, где не ступала нога человека, люди, пытающиеся продраться через бурелом последствий его дел, намереваются выяснить, что послужило первопричиной этих событий. Тень неведомого кукловода раскинулась над королевствами людей — и неизвестно, удастся ли хоть кому-нибудь найти истину в запутывающемся клубке противоречий.
Третья книга о приключениях нашего современника в период Гражданской войны. Суровые годы приходят борьбы за свободу страны… Самое трудное жить во время перемен, а я попал в самое горнило распри, застрял на крутом переломе. Эпоха Доблести, Подвигов и Славы подходит к концу и на смену ей идёт эпоха Подлости, Коварства и Предательства. Восходит Солнце Нового Мира и под его жуткими лучами гибнет всё героическое и культурное. Начинается новая Эра культа "кухарок", Серости и Посредственности. И что тут можно предпринять?
Действие историко-фантастического романа «Последний подарок Потёмкина» переносит читателя в разные исторические эпохи. Ленинградский подросток становится свидетелем ночного тарана немецкого бомбардировщика летчиком-героем Севастьяновым над блокадным Ленинградом в ноябре 1941 года. Удивительным образом он оказывается в Таврическом дворце, где князь Потёмкин готовится к своему последнему балу в Северной столице в честь взятия крепости Измаил. Многоплановая панорама позволяет читателю пообщаться с историческими персонажами того времени: княгиней Дашковой, поэтом Державиным, атаманом Головатым, надворным советником Цейтлиным, а также с таинственной ижорской колдуньей-нойдой и загадочной левреткой императрицы – Изидой.
На земле ежегодно бесследно исчезают тысячи человек. Они не становятся жертвой несчастных случаев, криминальных происшествий или стихийных бедствий. Они словно растворяются в воздухе при самых загадочных обстоятельствах. Что происходит с этими людьми? Содержит нецензурную брань.