Ревейдж - [17]

Мне потребовалось больше времени, чем я рассчитывала, чтобы сбросить с себя тяжелое

пальто. Мои руки онемели от холода и стресса.

Все это время мужчина со шрамами наблюдал за мной, ужасающее жужжание от

стержня было всего в нескольких дюймах. Слезы навернулись на мои глаза, когда пальцы

снова принялись расстегивать пуговицы на блузке. Минуты, во время которых я

раздевалась, казались часами, моя одежда падала на пол. Резкий холодный воздух на моей

обнаженной коже чуть не поставил меня на колени. Но я заставила себя быть сильной.

Мои слезы не потекли, хотя и накатывали волной. Я не упаду на пол в страхе, хотя мои

ноги боролись с желанием оставаться в вертикальном положении.

Когда мои брюки упали на пол, а нижнее белье осталось единственной одеждой, я

представила себе Заала и Анри. Я представила годы страданий Заала от пыток Джахуа. И

я представила себе Заала с фотографии, улыбающегося и влюбленного.

Заал выжил.

Я Костава. У меня сильная душа по нашей семейной линии.

Я тоже смогу выжить.

Глубоко вздохнув, я стиснула зубы от унижения быть обнаженной перед мужчиной.

Я никогда не была с мужчиной. Я никогда не была обнаженной и беззащитной, а теперь

этот человек заставляет меня обнажиться перед ним.

Мои руки сильно дрожали, когда я пыталась расстегнуть застежку лифчика. Я

вздрогнула, когда кружевной бюстгальтер упал, холодный воздух окутал мою грудь.

Я боролась с необходимостью прикрыться. Вместо этого я заставила свои руки

опуститься к трусикам. Я стянула их вниз по своим замерзшим красным ногам. Когда с

одеждой было покончено, я выпрямилась, опустив глаза в пол.

— Вытолкни их из клетки, — сказал мужчина, убирая стержень от моей груди.

Наклонившись, я собрала свою одежду и, как было приказано, вытолкнула ее из

клетки. Попятившись назад, я снова встала в центр клетки.

Я ждала.

И ждала.

Казалось, прошел, по меньшей мере, час, пока я стояла посреди клетки, а мой

похититель стоял передо мной, сверкая глазами. Все время сверкал. Мне не нужно было

поднимать голову, чтобы увидеть это.

Внезапно, когда я почувствовала, что упаду на пол от усталости и холода, мой

похититель повернулся и пошел прочь по узкому коридору, оставив меня одну.

Я долго стояла неподвижно, на случай, если мне нужно пройти какое-то испытание.

Но когда мои колени, наконец, подогнулись, мне ничего не оставалось, как лечь на пол.

Черные плитки под моей кожей были такими холодными, что мне казалось, будто я

лежу на глыбе льда. Но я оставалась сильной. Я не позволила страху взять верх. Я не

позволила отчаянию довести меня до слез. И даже когда температура в комнате резко

сменилась с арктического холода на тропическую жару, я не закричала от боли. Мои

слишком холодные мышцы пульсировали, а кожу словно разрезали бритвой. Я закрыла

глаза и вдохнула через нос.

И я представила себе Заала. Я запоминала его лицо, потому что, лежа на этом полу, теперь слишком горячем, потной от обжигающего воздуха, я была уверена, что мы

никогда не воссоединимся.

Глава 5

194

Я проснулся, ссутулившись в углу маленькой комнаты. Я моргал и моргал, вглядываясь в темноту. Здесь не было ничего, кроме экрана и стрекало (прим. пер. —

жало, острый колющий предмет) на столе.

Мои глаза сузились, когда я уставился на стрекало, затем взглянул на экран.

Отдаленные образы начали воспроизводиться в моей голове, пока я смотрел на

темноволосую женщину, лежащую без сознания в центре клетки. Я пытался понять, кто

она такая. Я пытался вспомнить, как мы сюда попали.

Сыворотка подействовала и привела к серьезной потере памяти. Должно быть, Госпожа напичкала мой ошейник двойными дозами наркотика — она делала так время от

времени, когда нанесение удара было очень важным. Сыворотка не действовала на меня

так, как они предполагали, при обычной дозировке. Я должен был быть полностью под

контролем Госпожи, весь день, каждый день — но я не был. Вместо этого с этим

ублюдочным ошейником, с этой двойной дозой, я потерял сознание, когда охранник

сделал мне инъекцию. Я даже не знал, как долго был без сознания.

Моя губа скривились. По правде говоря, Госпоже вовсе не нужно было меня

накачивать наркотой. У них был весь необходимый контроль. Я сделал бы все, что они

приказали, лишь бы сохранить жизнь 152-ой.

Все, что угодно. Боль и убийство ничего для меня не значили. Я делал это так долго, что крики моих жертв растворились в моей голове. Люди, погибшие от моих рук, были

для меня всего лишь шагом к свободе 152-ой.

Я зажмурил свои глаза и, словно наблюдая издалека, вспомнил все, что сделал под

действием наркотика. Я видел, как заношу темноволосую женщину в клетку в этой

камере. Я довел температуру комнаты до нуля. Я заставил ее раздеться. Я видел, как

ударял о прутья клетки, и электрические токи пронзали ее плоть. И я увидел, как

возвращаюсь в эту комнату и поднимаю температуру до высшей точки. Однако женщину, казалось, не тронуло внезапное изменение температуры.