Реубени, князь Иудейский - [88]

План значительно изменился с тех пор, как Реубени излагал его папе. Теперь он составлен совсем в португальском духе. Королевство Хабор рассматривается как промежуточная станция на пути к пряностям Калькутты: к гвоздике, корице, перцу, имбирю, к камфоре с острова Борнео, к мускату из Тибета.

Таким образом благородно, просто и прилично мы получим все, что нам нужно — самое скромное, в маленьком объеме, для того только, чтобы иметь возможность достойно жить. Ах, как низко опустились мы по сравнению с другими народами, если даже столь малое мы можем получить только окольным путем, только при помощи хитрости!

Но все равно в таком виде, и только в таком, король Иоанн и его советники заинтересовались планом еврейского посла из страны Хабор. И даже очень заинтересовались. Реубени был принят с великими почестями в Альмериме, королевской резиденции вблизи Сантарема. Король предложил ему сесть и надеть шляпу, что не разрешается никому из придворных кавалеров. Только по одному поводу он с самого начала выразил ему свое недовольство: что мараны, пришедшие в полное неистовство после высадки Реубени, целовали ему руку. Тщеславный и несколько ограниченный король, ребенок с белокурой курчавой короткой бородой, немедленно выразил по этому поводу свое порицание, очевидно, под влиянием испанской партии при его дворе, которая была настроена против Реубени.

— В Португалии принято целовать руку только у короля. Пусть они воздают тебе всякие почести, но только пусть не целуют руку. Поэтому, если ты хочешь сохранить мою милость, не разрешай никому выражать тебе почтение таким образом.

Реубени удалось в пространной речи доказать, что он совершенно не интересуется маранами и вообще внутренними делами Португалии. Как он выразился, он, «побуждаемый любовью к Богу и королю португальскому, исколесил, с опасностью для жизни, много вражеских стран, и теперь он не требует ни золота, ни драгоценных камней, а только помощи, которая позволит ему расширить владения короля». Затем он особенно подчеркнул помощь, которую предлагает царство, принадлежащее его брату Иосифу, против мавров и индусов. При этих словах по данному им знаку были развернуты все знамена. Король пожелал взглянуть на них. Он хотел рассмотреть вблизи вышитые золотом буквы и гербы отдельных колен. При этом на его розовом толстощеком лице, на котором тускло мигали маленькие глазки, светилось какое-то суеверное почтение. Что делалось за этим низким лбом, в голове, которой была доверена власть над мировою державой? Реубени сложил знамена перед королем и спокойно выжидал, пока Иоанн жадно и в то же время нерешительно, облизывая языком верхнюю губу и обращаясь наполовину к нему, наполовину к одному из сопровождавших его монахов, высказал, наконец, свою просьбу.

— Я охотно принял бы в подарок одно из этих знамен.

У сара, когда он передавал ему знамя, мелькнуло воспоминание из дней ранней юности. Как пражские евреи вымаливали у ехавшего верхом короля Владислава его хлыстик! Теперь ему было ясно: силою своей мысли он сам навязал королю эту недостойную просьбу, словно желая окончательно смыть в своей памяти воспоминания о том позоре…

Детская затея!

Реубени сердит, что он все еще поддается влиянию мелких побочных чувств, что он еще не окончательно убил в себе стремление к возмездию, к мести, жажде чести и другим подобным радостям. Надо быть совершенно трезвым, совершенно бесчеловечным — ради одной цели, которая так велика и трудно достижима. Этого требует от него его задача и требует по-настоящему, в полном объеме. Ведь с помощью восьми кораблей, которые хочет предоставить в его распоряжение король (а он уже почти определенно обещал), можно будет создать свободный народ, без искалеченных душ и искривленных тел — свободный народ, которому вся земля будет радоваться!

Солнце заходит за кукурузными полями и фруктовыми деревьями. Теперь вспыхивают виноградные лозы, протянувшиеся от дерева к дереву. И кажется, что деревья, словно танцоры, держат друг друга за руки и пляшут пляску жатвы вокруг полей и сплетаются в хороводы среди золотистых рядов кукурузы.

Он закончил свое писание.

Сар подписывает его тридцатью двумя именами, именами всех предков, вплоть до царя Давида, сына Иесея. Так пожелал король Иоанн. И нет ничего легче (злая грустная усмешка искажает изборожденное морщинами лицо Реубени, как выдумать тридцать два имени.

Слуга докладывает, что прибыл посланец от короля.

Входит молодой человек. Его блестящая красота и легкая поступь находятся в резком контрасте с атмосферой этой комнаты, омраченной страданиями и муками совести. От ветра, который ворвался в открытую дверь, вздуваются все разбросанные листочки, и кажется, что они враждебно высовывают языки вошедшему.

Португальский кавалер делает легкий поклон, рука его небрежно держится за шпагу. Одну ногу, в тонком чулке, он изящно выставил вперед.

— Я Диего Пирес, секретарь апелляционного суда.

Casa da Supplicaзao[3] является одним из двух верховных судов в стране. Он учрежден королем Мануэлем Великим и должен следовать повсюду за королевским двором и принимать жалобы населения на местные суды.