Ресторан Мари Дюпьер - [3]

Он устало потер ладонями лицо. Глаза невыносимо саднило от табачного дыма. Открывая окно, инспектор поймал себя на мысли, что виной всему привычная усталость от постоянного недосыпа: слишком неразумно, на его взгляд, распределяются дела в окружном департаменте полиции — одни отделы маются от безделья, другие задыхаются от перегруженности. Все эти проблемы многократно умножаются летом, во время отпусков сотрудников. Инспектору Десанжу к тому же не повезло с напарником. Нет, Франсуа был неплохим полицейским — исполнительным и дотошным, но наличие троих отпрысков, мал мала меньше, и вечно ворчащей жены не мог компенсировать даже талант Мегрэ. Хотя кто знает, что могло бы выйти из шустрого, но закомплексованного Франсуа, если бы не эта насмешка судьбы… Стоя у открытого окна, Рене Десанж — сорокалетний подтянутый мужчина, с волевым, обычно непроницаемым лицом — смотрел на залитую солнцем улицу и грустно улыбался своим невеселым мыслям. Он, кого в отделе считали бабником и сердцеедом, большую часть времени проводил не у любовницы, а на работе — тянул целую прорву дел, за себя и за напарника. Да и как он мог поступить иначе?… Проклятые бабы!

Десанж щелчком запустил окурок в окно и с силой дернул шнурок жалюзи. Устало плюхнулся в кресло и взялся было за отчет, но сосредоточиться не мог.

…Чертовы бабы! Но и сам он хорош!.. Подобный спор с самим собой продолжался в сознании инспектора уже не один год. Но в этом августе вялотекущая перепалка перешла в настоящее сражение — всему виной кошмарная жара, царящая в Париже последние две недели. Даже кондиционеры в отделении, кажется, гудят, задыхаясь, что уж требовать от людей?! Инспектор налил себе в пластиковый стакан холодной минералки, поморщившись, выпил — очень хотелось вылить ее себе на голову. До отпуска неделя, а дел невпроворот, да еще и месячный отчет, и не только свой. Вот уже несколько лет Рене Десанж писал отчеты за себя и за своего напарника и друга Франсуа. Хотя их дружба в последнее время подостыла, Рене не мог иначе: они составили отличный тандем детективов и за двадцать лет службы, работая в полную силу, достигли бы многого. Но этого не случилось, и чувство вины не оставляло Десанжа: он сам познакомил Франсуа с молоденькой веселой курсисткой Матильдой. Кто ж знал тогда, что Франсуа женится не на кроткой, прелестной нимфе, к тому же обеспеченной состоянием двух одиноких тетушек (об этом не знал влюбленный по уши жених, зато с самого начала был прекрасно осведомлен молодой и зеленый сваха-самоучка), а на избалованном эгоистичном чудовище. Может, друг и был бы счастлив с Матильдой, но так случилось, что наследство, добрый нрав и любовь к мужу она принесла в жертву материнству… Десять лет она лечилась от бесплодия в лучших клиниках Франции и даже Англии, и привычка считать себя фарфоровой куклой, с которой нужно сдувать пылинки, осталась в ней даже после того, как она родила аж троих, а семья обеднела. И теперь несчастный Франсуа мало того что тянет на свою зарплату весь выводок с няней в придачу, так еще и терпит ежевечернее брюзжание… Другой бы давно сбежал от такой жизни, а он лишь опускал глаза и вздыхал: «Понимаешь, старик, ей так много пришлось пережить».

Услышав в коридоре голос друга, Рене нахмурился еще больше: Франсуа на несколько дней отозвали из отпуска, и теперь он с каждым встречным сослуживцем делится впечатлениями…

Хлопнула дверь:

— Старик, уже шесть. Мне нужно бежать, но минутка выпить с другом пивка найдется. — За веселой бравадой худой и нескладный Франсуа пытался скрыть вину. — Пойдем, правда, выпьем, заодно и поговорим. Шеф требует переработать июльский отчет, а у меня как назло Матильда слегла…

«Что опять с этой блаженной дурой?» — раздраженно подумал Десанж, но вслух ворчать себе не позволил.

— Понимаешь, — продолжал делиться озабоченный супруг, — доктор связывает эти симптомы с предстоящим солнечным затмением. Накануне подобных природных аномалий особенно сильны магнитные бури, они влияют на какой-то там фон организма, и впечатлительные, ослабленные болезнью люди особенно подвержены таким явлениям, как…

— Вот черт! — Рене хлопнул ладонью по столу. — Опять психи попрутся признаваться, что они все поголовно мессии и джеки-потрошители! — В периоды природных катастроф, когда радио-и телеэфиры забиты сенсационной шелухой, информационная истерия настолько заражает неуравновешенных людей, что на пике события отдел задыхается от добровольных признаний жутких злодеев-маньяков либо их потенциальных жертв… — Лучше бы не полицейских из отпусков отзывали, а психиатров! Ты помнишь, что было, когда случилось это наводнение в Конго?! А здесь солнечное затмение, крупнейшее за последние триста лет! Я читал, что подобное было в тысяча семьсот двадцать шестом году, и тогда в Париже толпа готова была сжечь на костре сотни ведьм. Сейчас, конечно, никакой инквизиции не предвидится, но толпы придурков с их откровениями!.. Мы точно сдохнем — не от жары, так от психов.

Франсуа расхохотался:

— Пойдем хоть выпьем перед смертью.

— Ладно, иди утряси с шефом план на завтра, а я скоро закончу, — Десанж сладко потянулся в кресле. — Встретимся прямо в баре, — сказал он вслед напарнику.