Реставратор - [28]

Регина повернулась к Девлину.

— Ну, видимо не зря её прозвали Королевой кладбища.

— Очевидно, что не зря. — Его глаза казалась почти чёрными в тени. — Что-нибудь ещё добавите?

— Да, и это немного странное совпадение, учитывая наш предыдущий разговор. Если присмотреться, то можно разглядеть очертания крылатого лика. Только не мёртвую голову, а херувима, который получил распространение в середине девятнадцатого века.

— Может, просветите, о чём вы, — сказала Регина, почёсывая место укуса.

Я дала ей самое короткое объяснение:

— Череп, мёртвая голова, используется для представления таких мрачных аспектов смерти, как конечность жизни и покаяние, но эволюция образов херувимов и подобных ему символизировала более оптимистичное отношение к загробной жизни — душу в полёте и вознесения на небеса.

— Душу в полёте, — задумчиво произнес Девлин. — Как перо на другом камне?

Вот она. Связь между телом, обнаруженным прошлой ночью, и скелетными останками, найденными меньше часа назад. Никто из нас ничего не сказал, но я знала, что наши мысли потекли в мрачном направлении.

Регина недоуменно переводила взгляд между нами.

— Ну и?..

Девлин кратко пересказал ей наш прошлый разговор. Она выслушала его с хмурым видом.

— Я никогда не задумывалась, как все эти надгробия ставятся, но разве крылышки и перья — все эти души в полёте — не распространены на христианском кладбище?

— Да, это не редкость, — согласилась я. — Особенно на таком старом кладбище, как «Дубовая роща». Разные эпохи используют разные образы, но некоторые символы никогда не исчезают. Они просто изменяются.

Регина повернулась обратно к Девлину.

— Ты правда думаешь, что это имеет отношение к делу?

— Я займу выжидательную позицию. Ещё слишком рано считать, что символы больше, чем просто интересное наблюдение.

— Вот именно, интересное. — Она посмотрела на меня. — Вам есть что ещё нам сказать?

— Только это. Если кости из первоначального захоронения, то вам необходимо уведомить центр государственной археологии. Останки, которым более века, попадают под юрисдикцию Темпл Ли. Я могу позвонить ей, если хотите.

Регина пожала плечами.

— Лишним не будет.

— Нам нужен Шоу для эксгумации и энтомолог, чтобы помочь определить ИПМ.

— Что такое ИПМ?

— Интервал пост мортем. Количество времени, прошедшее с момента смерти.

— Я думал, Шоу всё ещё на Гаити, — заметил Девлин.

Регина вытащила телефон из заднего кармана.

— Есть только один способ узнать наверняка.

Она отошла позвонить, оставив меня наедине с Девлином.

— Она про Итана Шоу говорила?

Девлин удивлённо взглянул на меня.

— Да. Он судебно-медицинский антрополог, и обычно мы пользуемся его услугами в подобных случаях. Я так понял, вы его знаете?

— Я встречалась с ним один раз, совсем недолго, через его отца.

— Охотника за привидениями?

— Руперт Шоу — больше, чем охотник за привидениями. Он руководит одним из самых уважаемых институтов по исследованию парапсихологии в нашей стране.

— Вряд ли это заслуживает доверия, — заметил Девлин. — Не говорите мне, что верите во всё это мумбо-юмбо.

— Стараюсь держать разум открытым. А вы его знаете, доктора Шоу?

— Наши пути пересекались.

Что-то в его голосе привлекло моё внимание.

— По работе?

— Послушайте, я, наверное, не тот человек, которого стоит спрашивать про Руперта Шоу. По-моему, в лучшем случае он чудак, в худшем — мошенник. Хотя не удивлён, что он смог сделать себе имя в этом городе. Чарльстонцы всегда были высокого мнения об эксцентриках.

— Но не вы.

На его лицо упала тень.

— Я не особо верю в то, что не могу увидеть собственными глазами.

Интуиция подсказывала мне, что нужно закрыть эту тему, но, видимо, я не особо прислушивалась к предупреждениям в последние дни, ни к голосу рассудка, ни к другим увещеваниям.

— А что насчёт эмоций? Страха, одиночества, печали. Или даже любви. Просто потому, что вы не можете что-то увидеть, ещё не значит, что этого нет.

Он замер, и я заметила, как что-то мелькнуло в его глазах: тьма, от которой у меня побежали мурашки по коже, прежде чем наваждение прошло.

— Просто дружеский совет насчёт Руперта Шоу. Я не знаю, какие дела вас связывали с этим мужчиной, но я бы осторожнее отнёсся к будущему сотрудничеству.

— Я ценю вашу заботу, но если вы не можете предложить что-то более определённое, чем презрение к его профессии, то я не вижу необходимости менять своё мнение или отношения с доктором Шоу. Он всегда был со мной любезен.

— Как хотите, — пробормотал он.

Я думала, что разговор окончен, но Девлин взял меня за локоток и повёл вглубь теней, где нас никто не мог подслушать. Мы стояли так близко, что я чувствовала кладбищенский запах на его одежде. Не смрадный запах смерти, но чувственный аромат земли пышного таинственного сада.

«Это не честно», — подумала я. Кладбище должно было быть моим владением, так почему им пахнет другой? И почему у меня покалывает кожу в том месте, где он обхватил мою руку?

Словно почувствовав моё смущение, Девлин отпустил руку.

— Ранее вы спрашивали о задержании по ходу убийства Эфтон Делакур. Ни одному человеку не было предъявлено официальное обвинение, но Руперта Шоу доставили на допрос.

— На каком основании?